Валентин Бадрак - Как преодолеть личную трагедию

Каждая значимая личность оставляет на бесконечном листе истории цивилизации траекторию, отмеченную пунктиром, с ключевыми точками поступков. У Фриды Кало эти точки явно совпали с моментами преодоления физической немощи и душевной потерянности – двух взаимосвязанных составляющих ее тяжелой ноши в течение всего путешествия по жизни. Эти точки схематично могли бы выстроиться в такую цепочку непрерывных ощущений и впечатлений: «Развить терпение к страданиям. – Учиться рисовать, чтобы забыться. – Получить знания, чтобы развить способности. – Читать книги, чтобы отвлечься и обогатиться знаниями. – Любить, чтобы понять себя и мир. – Писать полотна, чтобы выразить себя и жить. – Терпеть, чтобы выжить. – Любить, чтобы жить. – Писать, чтобы жить». Но это – лишь схема. За ней – непроходимые топи одиночества и беспредельной тоски. Экзальтация, ерничество, мятеж, ехидство, злая ирония, подавленная агрессия как способ общения с окружающим миром. В конце концов судьба лишила ее всего, даже любви. Даже материнства, которого она жаждала и боялась. Разумеется, полотна служили замещением, с некоторых пор они стали ее детьми.

Так чего она сумела достичь? И сумела ли?

Для начала надо было выжить и найти смысл своего пребывания в этом мире. В тот момент, когда сломленная травмами и болезнями Фрида взялась за кисть, она стала менять свою жизнь. Появилась осмысленная личность, с целями и задачами, с курсом, начертанным на карте. Как знать, может, эта легкомысленная мечтательность девушки, дрейф в пространстве «в никуда» и стали причиной трагедии. Есть смысл напомнить о некоторых подробностях аварии. «Это случилось сразу после того, как мы сели в автобус. Вначале мы ехали в другом, но я заметила, что потеряла зонтик, и мы вышли, чтобы его найти; вот так я и оказалась в автобусе, который разорвал меня в клочья. <���…> Я не сразу поняла, что со мной произошло, какие травмы я получила. Первое, о чем я подумала, это хорошенькая пестрая безделушка, которую в тот день купила и которую взяла с собой». Эти обрывки воспоминаний Фриды сообщают о многом. Например, о мыслях, которым предавалась девушка. Вернее, об их отсутствии. Да, попасть в страшную катастрофу может каждый и даже серьезный человек, занятый сосредоточенным поиском чего-то значимого. Угодил же выдающийся физик Пьер Кюри по рассеянности под повозку, которая раздавила ему голову. В самом деле, почему бы не отнести беды Фриды Кало к кармическому, как объясняет подобные случаи аюрведа. И все-таки бросается в глаза превращение, происшедшие с ней: девушка стала совсем иной после долгих месяцев борьбы, последовавших вслед за катастрофой. Не будь аварии, не было бы и художницы; существовала бы, скорее всего, женщина с судьбой одиночки, обитающая на социальной обочине, подобно собственной матери. Итак, ей удалось измениться и извлечь пользу из своего незавидного положения. Авария стала толчком для роста, развития личности.

Вслед возникла цепная реакция. Знания укрепили обретенный смысл, дали возможность самовыражения, открыли путь к таким вершинам бытия, о которых девушка из бедной заброшенной семьи не осмеливалась и мечтать. Благодаря развитию таланта, усердию и знаниям, помноженным на ироничное восприятие своей жизни, Фрида сумела привлечь внимание Диего Риверы, незаурядного, известного стране художника, почитаемого в обществе, любимого многими женщинами, устанавливающего определенный стандарт мышления. За хрупкостью и показной веселостью Фриды он почувствовал такую сильную натуру, которую не встречал никогда, и которую она сделала сама – неустанным преодолением и самовоспитанием. Все его прежние женщины были лишь женщинами, тут же была глубокая, богатая личность. Такая может многое дать творческому партнеру. «Впервые на его пути встречается женщина, для которой, как и для него, живопись – насущная потребность», – отмечает Леклезио. Ее суть, содержание ее личности заслоняет даже живопись. И это уже безусловное достижение ее деятельности в процессе преодоления трагедии. И пусть Фриду не спасла «сверхчеловеческая любовь» – сформированные структуры не подлежат переплавке, – но любовь наполняла ее саму, давала силы жить дальше, предоставляя и иное качество жизни.

Конечно, не стоит идеализировать путь Фриды Кало. Он, как едва видимая, порой теряющаяся тропка к вершине, по которой и она сама чаще всего идет на ощупь. У женщины не было духовного поводыря, она не искала учителя для духовного роста, подобно Мелани Саш, не пыталась развить свои способности в этом направлении. Может быть, слишком многое было упущено в детстве и юности. Она довольствовалась минимумом, как голодный, которому не терпится побыстрее насытиться, а качество продукта не столь уж важно. Подобно многим творческим личностям, которым удалось самовыражение благодаря беспрецедентным откровениям, полному обнажению души, она завоевала признание общественности. Фриду Кало невозможно упрекнуть в отсутствии старания. Она пыталась стать матерью, несмотря на смертельный страх и более чем серьезные проблемы со здоровьем, стремилась быть другом и женой, находилась с мужем всегда рядом, поддерживая его даже в коммунистических воззрениях. Никто из женщин Диего Риверы не был вовлечен в его творческую жизнь так, как Фрида Кало.