Виктор Лензон - Музыка в нашей жизни. Как научиться слушать и понимать музыку

Одним из следствий малой изменяемости народной музыки во времени является некая общая ее монотонность. К какой бы народной культуре мы ни обратились – русской, испанской, итальянской, китайской, немецкой или любой другой – внутри отдельных жанров музыка несет в себе больше общих черт, чем различных. Это относится к достаточно ограниченному (в сравнении с профессиональной музыкой) интонационному диапазону, стандартной форме, типологии исполнения. Однако эта «монотонность» объективно направлена на консервацию типического, неизменного повторяющегося, сущностного. Характерно, что через толщу веков, почти не изменяясь, прошли лишь те музыкальные темы-символы, которые в незамысловатых на первый взгляд интонациях отразили то главное, многократно повторенное, что стало образом-знаком. Среди таких тем – древняя интонация фанфары, средневековая мелодия «Вооруженный человек», «День гнева», жанр-интонация гимна и ряд других.

Одна из особенностей народной музыки, позволяющая ее безошибочно идентифицировать, состоит в тенденции к открытому аффекту. В отдельно взятом произведении народного творчества – будь то русский городской романс ХIХ века или итальянская фарандола ХVIII – всего одно, притом ярко и полно выраженное настроение. Мы почти не встретим внутреннего интонационного конфликта, сложной образной драматургии в народных песнях любой страны. Одна песня – одно настроение, один образ, один тип исполнения. Причем единый аффект, как правило, присущ не только одной песне, но целой группе песен, объединенных в жанр. Аффект страдания определяет эмоциональный строй песен типично русского жанра «плач-причет»; аффект радости, движения – итальянские тарантеллы; аффект возвышенной одухотворенности – испанскую сарабанду. Наблюдения показывают, что яркая аффектация присуща всем жанрам народной музыки без исключения – песням, танцевально-инструментальным композициям, напевам без слов. В этом отношении негритянские спиричуэлс близки молдавской дойне, еврейскому фрейлэхсу, чувашским напевам. Простота, незавуалированность открытой эмоции, очевидная песенность или танцевальность интонации, звучание специфических народных инструментов (составляющих огромную сферу мира музыкальных инструментов), характерная простая форма (куплетная, как в немецких песнях, пара периодичностей – в русских или свободная медитация в ряде восточных культур) – делают фольклорную принадлежность музыки очевидной для слушателя.

В качестве разнородных примеров народной музыки могут быть названы русские народные песни от былин и исторических песен до обрядовых, календарных, свадебных, лирических, трудовых; азербайджанский мугам, итальянская гальярда, индийская рага, молдавский фольклорный оркестр, английские народные баллады, пьесы для тувинского хомуза и мн. другое.

Особое место в истории фольклора занимает творчество фольклорных композиторов и их исторически сложившиеся сообщества. Это, прежде всего, миннезингеры в Германии, труверы и трубадуры во Франции, скоморохи в России, менестрели рубежа ХIХ-ХХ вв. в США.

Принято считать, что народные песни анонимны, у них нет персонального автора, поскольку их сочинил народ. Однако такой постулат противоречит логике. Любую народную песню, танец кто-то когда-то сочинил, у них был, пусть неизвестный, но определённый автор. Другое дело, что в народе оставались, интонационно шлифовались только те произведения, которые отражали сущностные стороны психологии этноса. Автор же действительно очень часто оставался в тени, история забывала, не «фиксировала» его. За некоторым исключением (ряд русских романсов, польские танцы, еврейские народные песни) мы не найдем в заглавии нот рядом две надписи: «Народная песня такая то; Композитор такой то». Как правило, авторы не были композиторами по профессии, да и сама эта профессия в перечне общественно полезных занятий отсутствовала. Обычные люди, они не ставили перед собой цель зафиксировать своё авторство. Однако, они были частью народа, и поэтому их музыка справедливо типологизируется как народная.

Впрочем, история знает периоды, когда народный композитор (он же, как правило, и исполнитель) выходил на авансцену. Таков немецкий средневековый поэт-певец миннезингер, автор-исполнитель рыцарской лирики ХII-ХIII вв., посвящавший свои песни «прекрасной даме». В той же Германии, но уже в среде цеховых ремесленников в ХIV-ХV-ХVI вв. появляются майстерзингеры (в названии подчеркнута принадлежность к мастерству), которые объединялись в литературно-певческие общества наподобие ремесленных цехов. Творчество майстерзингеров было регламентировано множеством правил (табулатурами), которым майстерзингер должен был неуклонно следовать. Несмотря на это майстерзингеры добились больших творческих результатов, и среди них хорошо были известны композиторы-певцы Х. Фольц, Г. Сакс, Г. Фогель, А. Пушман. Красноречивый факт: в 60-е годы ХIХ века идея майстерзингеров вдохновила Р. Вагнера на создание оперы «Нюрнбергские майстерзингеры», что свидетельствовало о большой значимости народных мастеров пения для немецкой культуры.