Марина Осборн - Абьюз изнутри. Гештальт завершён

Они так и встречались, гуляли вместе по паркам, прятались от прохожих в высокой траве или кустах… Он почти никогда не говорил о своих чувствах к ней. После очередной близости он начинал говорить о машинах, о скорости, даже о двигателях внутреннего сгорания. Это было Его хобби, это было Его учебой. А она ничего в этом не понимала… Она так хотела, чтобы Он почаще говорил ей теплые слова и просто обнимал…

Он, оказывается, был заядлым туристом, а она никогда не жила в палатках, и укусы комаров и отсутствие душа очень болезненно воспринимала. Они ездили к Нему на дачу, куда летом переселялись Его родители – Она их жутко стеснялась. Это была такая крепкая семья, где мама с папой безумно любили друг друга и своего единственного сына, Его. А у Нее была только истеричная, раздавленная обстоятельствами и требующая помощи мама, упрекающая Ее в том, что Она не зарабатывает деньги для семьи, а только все учится и учится, сидит на ее шее, а папа три года назад умер в муках раковой боли, и остались два маленьких брата, за которыми приходилось присматривать, пытаться воспитывать, и варить им борщи, а они за это тыкали в Нее карандашами, когда Она пыталась говорить с Ним по телефону, шумели за дверью и вырывали шнур телефона из розетки.

И когда Его родители спросили, что же Она хочет дальше делать в жизни, какую специальность выбрать – Ей хотелось крикнуть: «Убежать из этого ада дома, уехать туда, где тепло, где понимают и будут меня защищать и заботиться обо мне» и расплакаться… Но она спокойно ответила, что у нее будет прекрасная редкая специальность, она будет учить иностранцев своему родному языку. Его родителям это понравилось, а потом oни поехали кататься на старых дачных велосипедах по Вырице…

Они все также гуляли и встречались, настала осень… Она все также приезжала к нему в Купчино, пока родителей не было дома. И с ужасом думала, что вот эта серость и холод за окном, это уродливые панельные дома – должны же это когда-нибудь закончиться или измениться! Почему Он все меньше говорит Ей, как она ему дорога? И что, вот так всю жизнь Она и будет жить с ним в этой комнате? И родители всегда рядом?

Они уже вроде не дети, ей стыдно, что Они уже знают, что такое близость – а все равно никаких свободных средств нет, да и семья- это как-то слишком… слишком по-взрослому… а ведь Ей всего-то 19… Но что же Он так мало говорит о своих чувствах? И каруселек в Его глазах не отыскать что-то? Mожет эта тихая девица подкарауливает его по будням – живет же по соседству где-то, может звонит – ничего не известно…

Ей всё это становилось невыносимым… Ревность закралась в Ее сердце, Она донимала Его расспросами, он только все больше молчал, а Она ревела у себя дома по вечерам, потому что не знала, куда деть все эти подозрения и сделать так, чтобы убедится в Его любви…

В Его компании появился Дима. Oни вместе учились в институте, вместе грезили моторами и скоростью… Дима был красив, хотя Она никогда не понимала, что такое мужская красота. В Диме была легкая заносчивость, лоск, он знал, что он нравится девушкам. Oн всегда был открыт, приветлив, любезен, у него были такие милые пухлые губы… Она засматривалась на Диму – не потому, что Он в чем-то проигрывал Диме, Дима был как баловень судьбы – он уже водил свою машину, ходил по дорогим клубам, и однажды даже отвез ЕЕ, Его и девушку с умопомрачительной стрижкой и проткнутым по всех местах ухом – эта девушка училась в их группе, отвез их на закрытую рейв-пати в разрушенном замке в Стрельне, о которой знали лишь избранные…

Она больше никогда не была в такой сказочной атмосфере ужасно модных обкуренных юношей и девушек, пытающихся в оглушительном рваном звуке бита и ультрафиолета не сломать себе шею на разрушенных ступенях замка…

Они бродили по Александровскому парку в Павловске в поисках китайского городка. У Него был с собой добротный советский фотоаппарат, Он умел находить красивые сюжеты для снимков. И Он сфотографировал Ее, в черном берете, пальто и перчатках в окружении пронзительно-желтой листвы, с букетом солнечно-ярких кленовых листьев. Она сделала такую же фотографию с ним. Потом, через десятилетия, Она всмотрится в эту фотографию и увидит те самые карусельки в Его взгляде. А Он напишет рассказ, про Нее и элитное авто, где вспомнит эту осеннюю фотографию.

Наступали суровые холода, ветер безжалостно морозил щеки, когда Она спешила через Тучков мост на занятия в университет. Однажды Он сказал, что мечтал бы оказаться с Ней вдвоем на пляже какого-нибудь солнечного острова. Она с горькой усмешкой подумала, что для этого надо было родиться совсем другими людьми. Она никогда бы не поверила, если бы ей сказали, что всего через три года она увидит этот рай, а потом и переедет туда жить…