Юрий Вагин: Доктор, я счастлив? Небанальные советы психотерапевта

Если вы заблудились, любой путь, который выведет вас к людям и жизни, – это не ваш прежний путь.

И это хорошо. Не нужно бояться тех новых путей, которые предлагают психологи и психотерапевты.

Знаете, я много лет ругал психологов за то, что они не любят давать советы. Более того, они считают, что психолог советы давать и не должен. A поскольку я считаю, что психолог – это такая же сфера обслуживания, как таксист, парикмахер или швея, то для меня психолог, не дающий советов, – такое же недоразумение, как таксист, который на вашу просьбу отвезти вас на дачу отвечает: «На дачу? Вы хотите об этом поговорить?»

Но, оказывается, я был не прав. Сейчас во всем мире распространяется сингапурский подход к обучению детей решать проблемы, который называется «продуктивный провал». Детям на уроках не объясняют, как решать задачу, а предлагают решить ее самим. А потом уже объясняют, каких знаний им не хватает для ее решения. Якобы это помогает детям лучше разобраться в проблеме. В отношении детей это, может быть, и верно. Но в отношении взрослых, мне кажется, жестоко. Приходит ко мне на консультацию человек с проблемой, которую я знаю, как решить, и я ему в рамках «продуктивного провала» говорю: «Вы должны сами попробовать решить эти проблемы». Человек решает их год, два, три, у него не получается, и тогда я ему говорю: «Ну вот, теперь, когда вы попытались разобраться со своей проблемой, я дам вам правила, без которых вы никогда не сможете ее решить». Как вам такая ситуация?

Мой совет – помните, как у Вергилия: «Бойтесь данайцев, дары приносящих!»? Так «Бойтесь психологов, советов не дающих!»

Профессиональное, оно же эмоциональное, оно же психическое, выгорание как самостоятельный синдром впервые было описано американским психиатром Гербертом Фрейденбергером в 1974 году. Он обратил внимание на парадоксальное безразличие к работе, плохое отношение к пациентам, клиентам и коллегам, ощущение профессиональной несостоятельности и неудовлетворенность работой у представителей так называемых «помогающих» профессий: социальных работников, волонтеров, психологов, врачей и педагогов. Фрейденбергер заметил, что подобное состояние не является изначальной личностной чертой социальных работников, но возникает при определенных условиях в процессе их трудовой активности. Человек, который однажды пришел в «помогающую» профессию полный сил, энтузиазма и желания приносить людям пользу, спустя некоторое время чувствует себя опустошенным, негативно настроенным к работе и ко всему тому, что с ней связано.

Изучив синдром выгорания, Фрейденбергер пришел к выводу, что его развитию способствуют: 1) необходимость работы в однообразном или напряженном ритме, 2) эмоциональная нагрузка при взаимодействии с трудным контингентом клиентов и 3) отсутствие должного вознаграждения за выполненную работу. Фрейденбергер указывал, что такое состояние развивается у людей, склонных к сочувствию, идеалистическому отношению к работе, вместе с тем неустойчивых, склонных к мечтаниям и одержимых навязчивыми идеями. С тех пор синдром профессионального выгорания изучается уже более сорока лет.

В России особое внимание изучению синдрома профессионального выгорания не уделялось, и в целом следует признать, что пик моды на обсуждение синдрома уже миновал. Тем не менее в определенных кругах тема остается актуальной и о ней часто любят поговорить на гуманитарных конференциях люди, «склонные к сочувствию, идеалистическому отношению к работе, неустойчивые и склонные к мечтаниям». Профессионалы-прагматики о синдроме профессионального выгорания знают, но говорить о нем не считают нужным, так как им не страдают и не видят смысла в обсуждении того, что не имеет к ним отношения.

Несколько лет назад я присутствовал на подобной гуманитарной конференции и случайно оказался на секции, где обсуждалась тема «Психолог – представитель помогающей профессии». Докладчики долго, пространно и проникновенно говорили о самоотдаче и самопожертвовании психолога, тяжком грузе эмоционального сопереживания клиентам, любви и эмпатии, подвижничестве и духовности – словом, самыми различными способами любовались, умилялись, гордились и восхищались собой. В конце заседания я не смог удержаться от искушения и попросил собравшихся «помогающих» коллег назвать хотя бы один пример «непомогающей» профессии. Ибо если психолог – это «помогающая» профессия (что отличает его от иных профессионалов), то по логике вещей должны быть «непомогающие» профессии. Должны быть люди, которые в процессе своей трудовой активности никому не помогают и не приносят никому пользы. Поскольку я не смог придумать ни одной непомогающей профессии, я решил поинтересоваться у аудитории, не смогут ли они назвать мне парочку непомогающих профессий. Аудитория призадумалась и как-то недобро стала меня разглядывать. Я остро почувствовал то самое «плохое отношение к коллеге», столь характерное для синдрома профессионального выгорания. Председатель секции, преодолев легкое замешательство, с высоты трибуны взглянул на меня и искренне удивился: «Что же вы, Юрий Робертович, разве не понимаете разницы между профессией психолога и профессией таксиста?»