Роман Бабкин - Информационный Завет. Основы. Футурологическое исследование

Для характеристики типа современного общества мною выбран термин «информационное», потому что «постиндустриальное», вообще говоря, фиксирует только период в истории цивилизации. «Постиндустриальное» – «следующее за индустриальным» и больше ничего. Важнее указать на сущность процессов, а не на их место на воображаемой исторической линейке.

Не годятся формулировки «цифровое общество», «экономика знаний», «технотронное», «электронное» или «кибер» -общество и т.п., поскольку все они указывают на отдельные черты явления, сужая область обобщений.

По этой же причине не подходят термины, содержащие словосочетание «промышленная революция» с соответствующими числительными (Третья, Четвёртая и т.д.). Не в одной промышленности дело: масштаб цивилизационных изменений выходит за рамки экономической динамики.

Элвин Тоффлер пользовался термином «супериндустриальное общество», подчеркивая качественный переход. От массового производства стандартных товаров к уменьшению количества средней производимой партии. Но и это, безусловно, важное обстоятельство, тем не менее, не отражает всей полноты наблюдаемых изменений.

Как будет показано ниже, эта, вроде бы, несущественная терминологическая дискуссия имеет значение. Ибо язык – отражение наших мыслей.

Итак, моё объяснение состоит из трёх утверждений:

1. Суть информации сводится к различению, которое является таким же фундаментальным компонентом бытия, как материя и энергия.

2. Человек – существо различающее, т.е. информационное.

3. Информационный человек – особая социальная форма настоящего этапа антропогенеза, порождающего информационное общество.

Есть немало критиков, которые отрицают либо некоторые из этих утверждений, либо все сразу. Рассмотрим их аргументы.

– «Срыватели покровов»

Это радикалы, чей главный лозунг – «Власти скрывают!».

Что же скрывают власти? Всё! Никакого информационного общества нет, а есть колоссальный вселенский заговор, в котором участвуют мировые корпорации, финансовая элита и влиятельные политики. Их цель – порабощение.

Порабощение кого? Всех! По их мнению, под видом, в том числе, концепции постиндустриализма продвигаются идеи глобального потребительства, контроля личности, массового ограбления, хищнического использования природных ресурсов, притеснения разнообразных меньшинств и инакомыслящих, ограничения прав и свобод человека.

Вообщем, всё то, что в современном мире категорически осуждается, является целями «заговорщиков». А поскольку эти пакости сильные мира сего открыто делать не могут (хотя почему бы и нет?), они творят их втайне, прикрываясь болтовней об информатизации и компьютеризации.

Ярким примером деятельности данной группы критиков служат выступления сторонников антиглобализма ( anti-globalization movement ). Движение крайне разношёрстное (от марксистов до националистов), но голосистое. Последняя крупная акция – попытка сорвать проходивший в июле 2017 года саммит G-20 в Гамбурге. 120 тысяч человек вышли на улицы города с горячим приветствием «Welcome to Hell». В столкновениях пострадало более сотни полицейских, несколько десятков протестующих были задержаны.

У антиглобалистов немало защитников-интеллектуалов. Философы, социологи, культурологи, политологи и прочие исследователи. Они считают всех приверженцев концепции информационного общества либо утопическими мечтателями 13 , либо ангажированными дезинформаторами 22 . Своим долгом, разумеется, полагают разоблачение происков «мировой закулисы», нагло оболванивающей общественность.

Так что – власти скрывают, а они срывают.

– «Пессимисты»

Это депрессивные ребята, они говорят: «Конец близок!».

Пессимистический взгляд на какие-либо перемены в обществе – традиция, уходящая корнями в глубокую древность. Думаю, в своё время было немало противников использования огня и колеса. Ну, как же! Огонь всех пожгётъ, а колесо всех распялит.

Тут (в отличие от ревнителей старины, о которых речь ниже) главное – величина аффекта. Не драма, а трагедия. Не хандра, а глубокая меланхолия. Почему? Потому что страшно.

Пессимисты любят обращаться к «Закату Западного мира» (нем. Der Untergang des Abendlandes ) Освальда Шпенглера ( Oswald Spengler ), забывая о важных обстоятельствах. Во-первых, критика Шпенглера была направлена против господствующего в его время другого типа общества – индустриального (возникновение массового сознания, распространение мегаполисов, техницизм, централизация управления и пр.). Во-вторых, рукопись создавалась в тяжелейших для автора условиях: полуголодный образ жизни, крушение империи, тяготы послевоенного времени и т.д. 26 Можно представить психологическое состояние Шпенглера. Пожалуй, «депрессия» – наиболее мягкая его оценка.