Олег Раин - Все дети – гении

Сказочно и, может быть, излишне «пушисто», но это только подтверждает, что мы на верном пути, что поиск идеального и гениальности в человеке – вовсе не утопия и не бред сумасшедшего, что именно этим занимались философы всех времен и народов.

Известно, что и поныне здравствуют институты, где серьезно изучаются аномальные способности взрослых и детей. Люди в погонах все чаще и охотнее делятся с экрана былыми секретами, рассказывая, что до 5 лет те или иные экстрасенсорные особенности организма отмечаются у подавляющего числа детей. Далее, никем не востребованные, не развиваемые и не поддерживаемые, они в массе своей сходят на нет. Однако и те редкие случаи, что сохраняют в себе крохи уникальных возможностей, в реалиях не столь уж малочисленны. Если верить офицерам спецслужб, в списках советских времен на постоянном учете значилось около десяти тысяч всевозможных уникумов. Поэтому, наблюдая коловращение колдунов и ведунов на тех или иных телешоу, не будем спешить с критическими выводами. Постановок и шарлатанов там, безусловно, хватает, но есть, скорее всего, и реальные фигуранты с уцелевшей экстрасенсорикой. Но сейчас я говорю не о чудесах и не о колдунах, я лишь пытаюсь увязать гениальные свойства людей с аномальными способностями. Так есть ли между ними связь? Можно ли именовать гениальность экстрасенсорным феноменом? А почему бы и нет? Между прочим, именно об этом говорили многие из гениев. О ноосфере писали Бергсон, Флоренский, Леруа, Вернадский и Бехтерев, о ней же открыто говорил Николо Тесла, и так или иначе поминало великое множество поэтов и художников. Многие из них подобно Менделееву и Маккартни черпали часть своих знаний прямиком из снов. Да и само понятие «вещий сон» явно родилось не на пустом месте. Но вернемся на грешную землю и помашем опахалом, разгоняя волшебный флер. Никакого колдовства, никакой эзотерики. Во всяком случае, мне, как человеку с техническим образованием интереснее и удобнее рассуждать о гениальности, как о чем-то вполне материальном и в принципе объяснимом, действительно присущем подавляющему числу детей. Собственно, об этом я и пытаюсь говорить на всех возможных площадках:

гениальность – всего лишь совокупность природных свойств, способных раскрывать наши способности в той или иной сфере человеческой жизнедеятельности, однако не раскрывающих по причине утраты означенных способностей уже к 10—12 годам.

Что же касается широкой палитры детских способностей, то, скорее всего, стоит прислушаться к ученым, утверждающим, что».. подобно эмбриону, перебирающему стадии былого развития, природа и после рождения индивида некоторое время по инерции прогоняет атавистические образы прошлого, помогая ребенку с адаптацией и по сути предлагая нам нечто такое, чего чаще всего мы в слепоте своей не видим». Вероятно, это похоже на правду, и ничего фантастического тут нет. Люди, серьезно изучающие мозг, лучше других понимают, какая неведомая мощь заключена в двух полушариях, теснейшим образом заполненных миллиардами нейронов и сотнями тысяч сложнейших нейроцепей. Представляя все это, несложно допустить комбинации, при которых как раз и будут выявляться те самые сверхчувствительные и сверхскоростные способности, что как раз и отличают категорию гениальности.

Если все же говорить о современных трактовок, то в массе своей они довольно схожи. Согласно им, гений – это человек, наделенный незаурядным умом и талантом, достигший непревзойденных результатов в какой-либо сфере деятельности, а то и разом преуспевший в нескольких разнородных ипостасях. Словом, супер-пупер и самый-самый, сумевший выделится не только в среде современников, но и сказавший свое веское слово далеким потомкам. Говоря иначе, речь идет уже не просто о каком-то одиночном следе, а о подобии тропки, по которой продолжает двигаться благодарное человечество. Только вот, рассматривая биографии выдающихся людей, мы сразу упираемся в ряд любопытных нюансов.

Для затравки – лишь парочка примеров.

Не удержусь и начну с нашего замечательного Александра Сергеевича. Вот часто приводимая выдержка из статьи проф. А. И. Кирпичникова «Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона», посвященная Пушкину (1890 —1907).

Куницын, профессор логики и нравственных наук писал о юном Пушкине: «весьма понятен, замысловат и остроумен, но крайне не прилежен. Он способен только к таким предметам, которые требуют малого напряжения, а потому успехи его очень не велики, особенно по части логики».