Виктория Лермонтова - Дневник семнадцатилетней. Слишком рано повзрослела

Со временем мне стало легче, но каждый раз, когда мы читали по очереди или решали примеры у доски, мне приходилось в точности просчитывать то, какой абзац я буду читать или какой пример решать.

У нас была учительница по английскому языку, которая ставила оценки просто так, поэтому я забила огромный болт на этот предмет.

Через какое-то время учителя поменяли на более требовательного и квалифицированного, а значит, что меня будут снова спрашивать, только теперь я вряд ли буду знать, что мне ответить.

Каждый урок я ничего не могла сказать нормально, иногда по две минуты сидела и просто издавала звуки типа «ммммммай нэйм из ввввввика».

Тогда я поняла, что легче всего начинать предложения с гласной буквы и глубоко дышать перед ответом. В общем, я безумно стеснялась и боялась идти на этот урок.

Но меня никогда не обижали, я не знаю, что такое травля в школе, но пару раз я слышала обидные слова в мой адрес, об этом чуть позже.

В этой школе я встретила свою новую лучшую подругу. Это был человек, с которым мне было очень весело, мы вместе делали абсолютно все.

У нас были свои шутки, свои фишки и свои странности. Мы каждый день ходили по школе и пели песни, задавали глупые вопросы страшеклассникам (благодаря этому мы подружились с некоторыми ребятами, с которыми общались ещё долго), снимали видео, списывали работы, ходили на ночевки и рассказывали друг другу все секреты.

Но как обычно, у всего есть конец.

Она начала больше времени проводить с другой девочкой, а я с остальными ребятами. Я чувствовала себя брошенной, но эта дружба уже просто изжила себя. Мы повзрослели и это нормально.

У меня хорошие отношения с одноклассниками, хоть в детстве и у нас были ссоры, но это было в силу возраста.

Я люблю свою школу, но у меня есть некоторая обида не учителей.

Один раз я подралась с девочкой с параллельного класса.

Это было не в учебное время, даже не на территории школы. В общем, собралась огромная толпа, ребята начали снимать происходящее и конечно же кто-то пошёл докладывать все социологу.

На следующий день, когда я пришла в школу, мне сказали, что я очень неуправляемый ребёнок и, вообще, мне самое место в интернате.

Я начала плакать, меня отпустили домой, чтобы я дождалась маму и вернулась с ней в школу.

Собрался педсовет, я рассказала им всю историю, они попросили меня выйти за дверь.

Через какое-то время вышла мама, она была зла, но не на меня.

«Они начали говорить мне какой-то бред, мол ты куришь, ходишь на какие-то похороны, у тебя суицидальные наклонности, конечно, я в это не поверила.» – вот, что она мне сказала.

Я была в шоке, потому что понятия не имела откуда они взяли такую информацию, но обиднее всего мне было за то, что они даже не спросили об этом меня.

На следующий день я не смогла дойти до школы, мне было неприятно возвращаться в место, где учителя позволяют себе такие вещи.

Кстати, сейчас этот социолог – мой классный руководитель. Все наладилось и у нас хорошие отношения.

Я уже рассказывала, что на каждый праздник я загадывала лишь одно желание – чтобы мои родители снова были вместе.

Ой, что было со мной когда я увидела у мамы книгу «Как воспитать счастливого ребёнка в неполной семье», я начала плакать, вырывала оттуда страницы, но ничего не говорила.

Однажды, мама решила познакомить меня со своим товарищем по работе.

Знаете, есть стереотип, что все толстые люди добрые, так вот, это правда.

В общем, это был такой толстый, очень веселый, темноволосый дядя, который явно не знал, как со мной общаться, это читалось в его глазах.

Спустя какое-то время я узнала, что это не просто товарищ по работе, а человек, с которым моя мама планирует жить. Мы ехали на машине и мне показали дом, где они будут снимать для нас квартиру.

Так и произошло. Я была не в восторге, ведь теперь, когда он живет с нами, мое желание не сбудется.

Я включила своё воображение и делала все для того, чтобы он ушёл из этого дома. Я прокалывала надувные матрасы, а их было очень много, я подкладывала булавки в куртки, в общем, я всеми своими действиями показывала, что мне это не нравится.

Но он не терял надежды со мной подружиться, разрешал мне гулять с подругой в тайне от мамы, шутил очень смешные шутки и никогда не заставлял играть на фортепиано (я уже ненавидела этот инструмент).

Он всегда помогал мне реализовывать все мои идеи, от перестановок в комнате до выдуманных праздников, которые мы реально праздновали.