Юрий Шешуков - Ножевой бой. Противоядие

И самое главное, в книге не рассказывается, как, опираясь на законодательство, использовать нож в качестве оружия самообороны. Нет в книге такого алгоритма. Дело в том, что специалисты считают самозащиту и защиту частного лица специально обученными охранниками высоко интеллектуальным процессом, требующим от исполнителя: во-первых, юридической подготовки, обеспечивающей законное выполнение защиты себя или клиента; тактической подготовки; огневой подготовки; навыков рукопашного боя на фоне психофизической подготовленности.

Итак, в этой книге есть только то, что относится к основам владения ножом, что делает её атавизмом в ХХI веке. И все последующие главы именно об этом.

В ходе удовлетворения интереса к холодному оружию, личные поиски эффективности привели меня к изучению отечественного и мирового исторического опыта применения различных видов холодного оружия. Мне пришлось наблюдать неоднозначность техники и тактики, приводящие к обоюдному поражению, ушедшую историческую правоту применяемых техник и, в принципе, сомнительные приёмы ведения боя. В результате я сформулировал ряд определений, раскрывающих для меня суть ножевого боя, как вооружённого столкновения. Они не являются стопроцентным ноу-хау, хоть и появились в ходе достаточно глубокого переосмысления личного опыта и изученной информации.

Как писал Лиддел Гарт в своей «Стратегии непрямых действий» 1: «Присматриваясь к тому, через какие этапы прошли новые идеи, пока они не получили признания, мы убеждаемся, что этот процесс был облегчен в тех случаях, когда идеи удавалось представить не как нечто совершенно новое, а как возрождение в модернизированном виде освещённых временем, но позабытых принципов или практики. Для этого не надо было прибегать к обману, надо было лишь взять на себя труд обнаружить такую связь, ибо «нет ничего нового под солнцем»». Я надеюсь, что именно это у меня и получилось, а выведенные мной формулировки полностью соответствуют словам Аристотеля: «хорошая теория – это лучшая практика».

Тренеры и педагоги знают, насколько важно составить качественное представление о движении или тактической схеме. Без понимания сути движения количество никогда не перейдёт в качество. В итоге будет очень хорошо получаться неправильное движение. Дело в том, что любое новое действие начинает сознательно формироваться в виде мысленного образа, который становится первоначальной психической программой. Без создания такой программы мышцы просто не будут «знать», что им делать.

Получается, что при изучении любой техники движений, организм человека можно рассматривать как сложную систему, функционирующую из двух основных частей. Первая – программирующая голова, где и формируется образ предстоящего движения. Вторая – тело, которое физически реализует образ-программу.

Лауреат Нобелевской премии академик И. П. Павлов писал: «Давно было замечено и научно доказано, что раз вы думаете об определенном движении… вы его невольно, этого не замечая, производите». Следовательно, мысленное представление движения автоматически порождает едва заметные сокращения и расслабления в соответствующих мышечных волокнах. Это идеомоторная часть тренировки. Поэтому и необходима хорошая теория, а не «заоблачная» для просветления или наукообразная, чтобы выглядеть умно.

Согласитесь, приятно уловить мысль или движение, что называется, «слёту», а не получить «первый блин комом». Именно поэтому я не только стремился получить конкретную технику или тактическую схему, но и размышлял над их подачей и чёткостью формулировок.

В своей книге «Система АГИМ» А. В. Алексеев писал: «…точность разучиваемого движения и быстрота его освоения зависит от трех основных факторов.

Первый – чем точнее мысленный образ будущего движения, тем оно будет точнее при его реальном физическом исполнении. Если же неточных движений много, они подчас настолько «засоряют» мозг, что становятся доминирующими в сознании спортсмена, после чего очень трудно в таком «засоренном» мозгу создать точный образ нужного движения – вместо правильного движения невольно начинает представляться такое, которое было заучено с ошибкой. И требуется немало времени и специальных усилий, чтобы утвердить в сознании мысленный образ нужного движения в его идеальном исполнении.

Грубейшую ошибку совершит тот тренер, который даст мяч юному ученику и скажет – начни бросать и бросай, пока не начнет получаться. Если броски не пойдут сразу, а так и получается чаще всего поначалу, мозг обучающегося буквально заполнится следами неточно произведенных действий и потом потребуется очень много времени, чтобы сделать броски точными и стабильными. Причем, как показывает практика, в экстремальных условиях соревнований следы неверно заученных движений начинают как бы всплывать в сознании и промах следует за промахом, так как, повторяю, плохо делать что-либо гораздо легче, чем хорошо.