Виктор Кротов - Как оно на самом деле. Личный взгляд на мироустройство, а также - Простак и другие

– Конечно, – кивнул Простак. – Жалостью. Если у мужчины даже логика слабовата, да ещё интуиции не хватает, его только пожалеть можно.

А как оно на самом деле, безотносительно к равноправию и неравноправию двух способов думанья? Здесь и кроется самое важное.

Когда думаешь чисто рассудительно, рационально, логично, или когда пользуешься лишь интуицией, образами, иносказаниями – в каждом случае чувствуешь, что чего-то не хватает. Невозможно на одной интуиции или на выразительных образах выстроить научную теорию. Невозможно чисто рационально размышлять о тех постижениях, к которым тебя привели вера, любовь или искусство.

Получается, что выстраивание и улавливание нужны для думанья в сочетании друг с другом, для сохранения равновесия. Только в этом смысле стоит говорить об их равноправии.

Стараясь ощутить, откуда оно берётся во мне (не берусь говорить обо всех), понимаю, что возможность выстраивания обеспечивают разные логические чувства.

Почему чувства? Потому что я чувствую что-то как верное, а что-то как неверное или верное не совсем.

Почему разные? Потому что одно из них мы называем здравым смыслом, другое формальной логикой, третье диалектической, немало и других логик существует – даже нечёткая. Некоторые логические чувства охватывают ограниченную область. Тогда говорят, например, о шахматном уме, или о логике войны.

Непривычно? Но ведь на самом деле так. Все эти логики работают на думанье, способность к которому мы называем разумом.

Дальше и проще, и сложнее. Потому что возможности улавливания открывают нам разные другие чувства. Этическое чувство позволяет улавливать сигналы совести, а эстетическое – ощущения красоты. Чувства родства, любви, веры, долга, призвания… Каждое из них улавливает своё и питает уловленным саму возможность думанья: тот же самый разум.

Нет смысла цепляться за привычное противопоставление разума чувствам. Ведь чувства питают разум, а разум помогает чувствам сосуществовать друг с другом.

Помогает, если не лениться думать. Отсюда житейские наши призывы: «Включи голову!», «Ну, сам подумай!», «Соображать надо!»… и всякое такое.

Захотел Иннер узнать смысл жизни. Тысячу книг прочитал, сто мудрецов расспросил, десять кругосветных путешествий совершил, а толком не выяснил.

Решил Иннер сам себе его придумать, да не очень получается.

Махнул рукой – и стал жить просто по-человечески. Верил, любил, надеялся, таланты свои высвобождал, помогал, делился, заботился, прощал, восхищался, благодарил. Так жизнь и прожил.

Раз – и уже на том свете. Встречают его там и говорят:

– Смысл жизни ты неплохо освоил. Теперь можешь заняться и его узнаванием. На это земной жизни никак не хватило бы.

Вот теперь могу объяснить, почему заговорил о цепочках, почему стал вставлять сказочки. Короче: почему не боюсь выдумок, когда говорю о том, как оно на самом деле.

Интуитивные ощущения, образы и даже выдумки помогают думать, помогают улавливать. Помогают догадываться о том, о чём мы не знаем наверняка. Да и сам наш язык в этом участвует – с его идиомами и переносными смыслами.

Даже самые победоносные наши разгадки на самом деле окажутся только догадками, если иметь в виду более глубинные смыслы.

Удачный образ может оказаться не менее существенной опорой для думанья, чем доказательство. То, что выстраивание и улавливание служат для нашей мысли двумя крыльями, которыми необходимо работать совместно, – гораздо выразительнее рассуждений на эту тему, потому что намекает на главное: на путь присматривания к тому, как оно на самом деле.

Необходимо пользоваться не одним лишь выстраиванием подходящей конструкции, не одним лишь улавливанием шёпота интуиции и разноголосицы чувств, а опорой на оба крыла, которые даны нашему разуму. Может быть, как раз для думанья об «оно».

Учёному-исследователю Выстроеву повезло подружиться с волшебником Миракулом. Правда, чудес от друга не ждал, не верил во всякое такое.

Однажды он махал книгой сказок и жаловался Миракулу:

– Это же сплошь выдумки!..

– Хочешь, превращу их в додумки? – предложил волшебник.

– Как это? – не понял Выстроев.