Софи Кремлёва - Тёмная сторона луны. Выжить рядом с психопатом и обрести себя. Основано на реальных событиях

Долгое время наши отношения были именно такими – платоническими. Мысля себя его ученицей, а его – своим Учителем (о котором был направлен запрос во Вселенную), я следовала всем его предписаниям. Их было немало.

Во-первых, я должна была соблюдать диету, исключить из питания кофе, чай, алкоголь, бросить курить, то есть вести здоровый образ жизни.

Во-вторых, вести аскетичный образ жизни, спать на полу (что было крайне полезно для позвоночника).

В-третьих, развивать свои экстрасенсорные способности.

В-четвертых, докладывать и отчитываться Учителю обо всем, что у меня на душе и в мыслях, с кем я встречаюсь, о всех своих контактах, вести дневник.

«Мне нужен связной, – объяснил он, – для связи с моим начальством». Таким связным должна была стать я, его Соня. Через некоторое время я была представлена другой связной, его бывшей учительнице информатики, которую в дальнейшем я буду называть Н. И. Ей оказалась полная энергичная дама, которая без обиняков посвятила меня в азы будущей профессии и поведала, что сама исполняет функции связной с трехлетнего возраста.

«С тобой будет работать наставник из наших, каждый день ты должна выходить на связь и вести запись», – диктовала она. Н.И. вызывала доверие, улыбалась, много шутила, смеялась, однако содержание их отношений с Учителем вызывало у меня любопытство. Казалось, что они очень близки – иногда она позволяла себе неподобающее, как казалось мне, панибратство. За шутки и подколки Учитель ласково называл ее Наглецкая, объясняя мне, что его связисты не только смеются, но и плачут. «Почему плачут?» – не понимала я. Он пожимал плечами, хмыкал: «Ты не представляешь, какое количество персонала обслуживает мою миссию, – говорил он, слегка картавя, – это очень тяжелая работа».

Иногда мы ездили на переговоры с космосом втроем, покупали чипсы и минералку, часами они вели непонятные разговоры с каким-то Г., а я слушала и дремала на заднем сиденье машины. Время от времени мне казалось, что действительно в машине незримо присутствует кто-то еще, а в теле ощущались необъяснимые и неприятные ощущения – давление на голову, слабость, головокружение. Учитель задавал вопросы, Н.И. делала задумчивое и сложное выражение лица, после некоторого молчания отвечала. Бывало, что голос ее менялся , становясь более низким и грубым, как будто ее губами говорил мужчина (что меня весьма впечатляло). Содержания этих бесед я не запоминала, но, по большей части, они носили весьма бытовой характер. Учитель требовал предоставить ему какую-то информацию, гарантии, иногда радостно сообщал, что ему дали очередную «медальку» за успешно выполненную операцию. Часто в разговорах упоминались противники, служащие себе , чинящие препятствия и строившие козни. После таких бесед часто Н.И. уставала и долго болела, а Учитель мне говорил: «Вот умрет Наглецкая, тебе придется ее заменить».

Однажды Учитель с Н.И. сообщили, что пришло время «открыть мне канал». Я ужасно волновалась накануне, воображая себе, как это будет происходить. Что я увижу? Параллельную Вселенную, ангелов, рептилоидов? А вдруг я не выдержу и сойду с ума? Или проснусь, как Нео в каком-то контейнере с подключенными ко мне шлангами? Ночь я не спала вовсе, волнуясь перед предстоящим экзаменом. Страху нагоняли и тревожные предостережения о строжайшей секретности, а также о том, что работа на Контору, как они называли этих кассиопеян, не предусматривает оклада, выходных и соцпакета. «Вход – рубль, выход – два», – часто повторял он. Боже, как он был прав.

Торжественное открытие состоялось в машине, на ночном берегу озера Шарташ. Мы с Учителем сидели и молчали некоторое время, ничего не происходило. Никаких фейерверков, фанфар и летающих тарелок. Хотя иногда мне казалось, что за мной наблюдают гигантские богомолы – это оказывались обычные комары. Мы хранили молчание, затем он неожиданно сказал: «Канал открыт, можешь спрашивать… Что ты хочешь спросить?»

Я ничего особенного не почувствовала, но, преисполнившись мистического трепета, собрала всю волю в кулак. Нужно было задать правильный вопрос, интересный вопрос, важный вопрос. Как назло ладони стали ледяными, ноги ватными, сердце ушло в пятки, а голова предательски пустой.

«Ну же, спрашивай, ты можешь теперь говорить», – поторопил Учитель. «Э-э-э… м-м-м… ну… я хочу спросить… есть ли у кошек сознание?» – запинаясь, прошептала я.?

«Что-о-о? – он уставился на меня так, будто услышал невероятную ересь. – „Сознание у кошек? Хм! Ну и вопрос!“ „Да!“ – уже настойчиво повторила я. – Именно это я и хочу спросить: есть ли сознание у кошек!»