Задумался Паровозик-из-Василькова. Времени, оно, конечно, не хватает. Но чем пожертвовать? Расписанием, как двоюродный братец? Или помощью тем, кто о ней просит? Или любимыми местами? Или новыми удивительностями?.. На что не посмотри – всем жертвовать жалко… И решил Паровозик, что попробует пока жить по-прежнему, а как только почувствует, что устает, то сразу отдыхать.
Но одно дело принять решение, а совсем другое – ему следовать. Никак не мог Паровозик угадать, когда критическая точка усталости на него накатывается, и начали в его железном организме удивительные штуки происходить: как только усталость перевалит через какую-то неуловимую черту, так сразу на Паровозик какая-то апатия накатывает, и хочется ему только лежать на своем месте в депо и заливать в себя машинное масло – чем больше, тем лучше. Хотя обычно машинное масло Паровозику особо не нужно, и в здоровом состоянии он им особо не пользовался – так, колесо подмазать, или рычаг какой…
Из-за такой странной хвори стали плохо на наш Паровозик другие поезда смотреть, Паровозик-из-Лютикова заезжал, объяснял, как прекрасно можно жить легко и беззаботно, что никакого машинного масла не нужно. Но Паровозик-из-Василькова никак не мог избавиться от таких ежемесячных простоев. Полежит какое-то время, а потом – с новыми силами на новый виток. За его ответственность и доброту ему все прощали – он все-таки был по-своему незаменим. Но самому ему это и надоело, и не нравилось, и чувствовал он, что его железное тело от этого изнашивается. Но выход найти ну никак не мог. И так и сяк крутил, историю своей жизни вспоминал, в причинах копался, все пытался из них следствия и какие-то рецепты для самого себя вывести – но нет – проходит время, накапливается усталость, и вот – он снова лежит…
И вот однажды приснился ему сон. Во сне ему явилась Фея-Волшебница.
Висит прямо напротив в воздухе посреди темноты в сверкающем платье и обращается к нему со словами: «Здравствуй, крестник! Я все ждала, что ты меня на помощь призовешь, а ты все в самостоятельность играешь! Вот и решила к тебе сама явиться – пока ты себя совсем не извел. Послушай моего совета. Во-первых, перестань о причинах своей хвори думать – все равно ничего не надумаешь, а силы потратишь – от этого она только сильнее в тебе укоренится. Во-вторых, знай, что хворь твоя внешне больше всего на занозу похожа – воткнулась в тебя давным-давно (уже неважно почему) и отравляет тебе жизнь. А своим психоанализом и истощением ты ее только больше внутрь загоняешь. А в-третьих, прими от меня дары – они помогут тебе от этой занозы избавиться. Первый мой подарок – зеркальце волшебное – посмотришь в него, и станет тебе хворь эту видно. Дальше – вот тебе волшебный пинцет, чтобы занозу вытащить, и мертвая вода, чтобы на ее полить – оглушить, с толку сбить, силы отнять. А последний подарок – живая вода – рану обрабатывать и немного внутрь принимать – для восстановления организма. Только имей в виду: в зеркало хоть каждый день смотри, а за пинцет хватайся, только когда будешь себя на подъеме чувствовать, когда будет у тебя сил и энергии много, иначе только еще глубже ее загонишь!»
Поблагодарил Паровозик Фею-Крестную, и она растаяла в воздухе, как и не было. А он крепко проспал до утра, а проснувшись, подумал: «Какой славный был сон! Как бы было здорово, чтобы оно и вправду так»…
Вдруг смотрит, а перед ним на тумбочке маленький подносик. На нем зеркальце лежит, пинцет и два пузырька. У одного на этикетке написано «мертвая вода», а у второго, соответственно, «живая вода». Паровозик даже решил, что еще не проснулся. Попробовал задними колесами до трубы дотянуться (а это крайне сложно сделать железной машине), и только после этого понял, что это – не сон, а самая правдивая правда.
«Значит, во всем надо следовать тому, что Фея-Крестная сказала. Кстати, откуда у меня такая волшебная Крестная взялась?.. Странно… Никогда раньше о ней не слышал. Но спасибо ей, что пришла мне на помощь! И прекрасно, что она есть! Теперь главное – все ее наказы правильно выполнить, чтобы от этой занозы приставучей больнючей избавиться!»
И стал Паровозик зеркальце волшебное осваивать – пытаться в нем хворь свою разглядеть. И научился ведь! Прошло несколько дней, он как в зеркальце посмотрит, сразу ее видит. Когда все хорошо, она тоненькая такая, сидит в теле, за железными болтами скрывается – и не заметишь сразу – тень и тень. А как только что-то идет не так – пассажиры злые попадутся, или драку решат в салоне устроить, или рельсы слишком скользкие, или времени закатом полюбоваться нет… так сразу становится заноза больше – как на дрожжах растет, раздувается, наливается багровым соком. И чем она больше, тем больше Паровозику хочется начать жалеть себя, лечь, залить в себя машинного масла и не видеть всех этих безобразий вокруг. Но помнит Паровозик слова Феи-Крестной, не позволяет хвори над собой верх брать, а сам все ждет, когда почувствует в себе прилив недюжинных сил и энергии.
Читать дальше