Иван Павлов - Лекции о работе больших полушарий головного мозга

Таким образом, в основании бреда лежат два физиологических явления: патологическая инертность и ультрапарадоксальная фаза, то существующие врозь, то выступающие рядом, то сменяющие одно другое.

В целом почти совершенно то же происходило со второй девушкой. То же столкновение естественного полового влечения здесь с жизненно деловой и настойчивой мыслью о несоответственной разнице лет: объект любви был гораздо моложе. Те же последствия вплоть до инверсии, причем эту пациентку мучила абсурдная мысль о ее будто бы беременности, тогда как предмет любви даже вообще не замечал ее склонности к нему, так она была сдержанна в проявлении своего чувства.

На этом случае, прослеженном Кречмером в течение многих лет, можно было ясно видеть, как навязчивые представления и ощущения иногда доходили до степени представлений и ощущений, соответствующих, по мнению самой пациентки, действительности и не признаваемых ею за болезненные; как в таком виде держались некоторое время и потом снова понимались больной объективно как проявление болезни. Происходило это в связи с повторяющимися усложнениями жизненной обстановки и, следовательно, с изменением состояния нервной системы, то оправляющейся, то снова угнетенной, ослабленной. А в конце концов с годами все естественно миновало.

Я был очень обрадован, когда в прочитанных по неврологии и психиатрии немногих книгах я встретился с упоминанием теории французского психиатра Клерамбо. Эта теория первичным явлением паранойи считает появление «умственного автоматизма», «паразитных слов и идей», как он их называет, около которых потом систематически развивается бред. Что же другое и можно понимать под умственным автоматизмом, как не пункт определенного патологически инертного раздражительного процесса, около которого концентрируется (на основании закона генерализации) все близкое, сходное, родственное и от которого по закону отрицательной индукции отталкивается, задерживается все ему чуждое?

Я не клиницист (я был и остаюсь физиологом) и, конечно, теперь – так поздно – не успею уже и не смогу сделаться клиницистом. Поэтому в моих настоящих соображениях, как и в прежних моих экскурсиях в невропатологию и психиатрию, я не смею при обсуждении соответствующего материала претендовать на достаточную с клинической точки зрения компетентность. Но я наверное не ошибусь сейчас, когда скажу, что клиницисты, неврологи и психиатры в соответствующих областях неизбежно должны считаться, как с фундаментальными, со следующими патофизиологическими фактами: с полной изолированностью функционально-патологических (в этиологическом моменте) пунктов коры, равно как и с патологической инертностью раздражительного процесса и с ультрапарадоксальной фазой в них.

М. В. Нестеров «Портрет физиолога И. П. Павлова» (1935)

Императорский институт экспериментальной медицины в Санкт-Петербурге, физиологической лабораторией которого с 1890 г. заведовал Павлов (худ. В. И. Навозов, 1891)

И. М. Сеченов (1829–1905) – русский физиолог, ученый– энциклопедист и просветитель. Прочитав в юности книгу Сеченова «Рефлексы головного мозга», Павлов решил стать его последователем (худ. И. Е. Репин, 1889)

С. П. Боткин (1832–1889) – врач-терапевт, профессор медицины, один из учителей Павлова (худ. И. Н. Крамской, 1880). Павлов был приглашен в физиологическую лабораторию Боткина вскоре после ее открытия (1878), еще будучи студентом, и заведовал ею 10 лет

И. П. Павлов – студент Санкт-Петербургского университета (1871)

И. Ф. Цион (1842–1912) – преподаватель Санкт-Петербургского университета, у которого Павлов специализировался по физиологии, в частности, перенял виртуозную оперативную технику (фото ок. 1880 г.)