Сборник статей - Творческое наследие А. В. Брушлинского и О.К. Тихомирова и современная психология мышления (к 70-летию со дня рождения)

«Недизъюнктивность» психического процесса, в частности, процесса мышления, означает, во-первых, единство познавательных и эмоционально-волевых аспектов психического процесса, пронизанность познания чувствами, эмоциями, волевыми тенденциями (С.Л. Рубинштейн, 1973). Во-вторых, онтологическую непрерывность (неразрывность, взаимопроникновение) стадий процесса и «размытость» его компонентов, которые «никогда четко не отделены друг от друга наподобие деталей машины или циклов ее функционирования» (А. В. Брушлинский, 1979). В третьих, специфическую целостность психического процесса, обусловленную неосознаваемостью возможных путей решения задачи или неразличимостью временного порядка способов ее решения, что проявляется в инсайтах, в «интерференциях», Струп-эффектах и пр. (Б.И. Беспалов, 2003).

Первое значение понятия «недизъюнктивность» обосновано, в частности, данными О.К. Тихомирова и Ю.Е. Виноградова о том, что при положительном эмоциональном возбуждении, возникшем при успешном решении вспомогательной шахматной задачи, эта задача оказывает сильное «наводящее» влияние на решение основной задачи. Когда же при неуспешном решении основной задачи возникала отрицательная эмоция, то она подавляла положительные эмоции при решении вспомогательной задачи. В этом случае при повторном предъявлении основной задачи ее решение не достигалось.

Второй аспект «недизъюнктивности» мышления, раскрытый А.В. Брушлинским, сопоставим с описанным О.К. Тихомировым процессом развития и взаимодействия невербализованных смыслов элементов ситуации, путем их включения в разные системы связей и отношений.

Третий аспект «недизъюнктивности» мышления можно соотнести с целостностью невербализованного операционального смысла взаимодействующих «элементов ситуации» или осуществляемых в зрительном плане «попыток решения» шахматной задачи. Представляемые в «дереве игры» возможные попытки (пути) решения шахматной задачи логически различны. «Однако в реальной поисковой деятельности попытки не являются отдельными образованиями, а находятся между собой в смысловой (недизъюнктивной – Б.Б.) связи» (О.К. Тихомиров, 1984).

Таким образом, понятия «недизъюнктивность» мышления и «операциональный смысл» объекта отражают разные, но взаимосвязанные аспекты мыслительного процесса и его результата.

Блок О.Г.

Караганда

В начале 80-х годов А.В. Брушлинский провел сопоставление основных категорий двух ведущих концепций того времени: «анализа» и «синтеза» в теории психического как процесса и «значения» и «смысла» в теории деятельности А.Н. Леонтьева. Выполненное в рамках психологии мышления с целью преодоления дуализма индивидуального и общественного, субъекта и объекта, данное сравнение приобретает сегодня смысл попытки преодолеть дезинтегрированность психологии, и в этом качестве рассматривается ниже.

Дуализм, разрыв между значением и смыслом А.В. Брушлинский видел в рассуждении А.Н. Леонтьева о том, что значение (знание) со временем может утратить полноту, а его смысл для человека в новой ситуации, напротив, может стать иным, например, более глубоким. Смысл отрывается «от значения, т. е., по существу, от объекта» и «вычерпывает» свое новое содержание не из объекта, а, очевидно, получает его только от субъекта, теперь уже не взаимодействующего с объектом» (А.В. Брушлинский, 1982). Возможность монистического решения заключалась для А.В. Брушлинского в фундаментальном положении «о непрерывности взаимодействия человека с миром (субъекта с объектом…). Поскольку одним из психологических механизмов такого взаимодействия является анализ через синтез, то значение и смысл выступают, прежде всего, как постепенно раскрываемые субъектом разные качества одного и того же объекта, включаемого в разные системы связей и отношений» (А.В. Брушлинский, 1982). Это – суть решения. Рассмотрим его в интересующем контексте.

Оно строилось на основе отождествления онтологических (человек и мир) и гносеологических (субъект и объект) категорий, а через них и самих подходов (А.Н. Леонтьев решал проблему образования мира человека, а А.В. Брушлинский – взаимодействия субъекта с объектом). Отождествление удерживало обсуждение в контексте общей проблемы связей, отношений, но снимало основные противоречия между теориями – исключало вопросы, которые не имели смысла в теории психического как процесса, и были актуальны для теории деятельности: проблемы действия и избирательности связей человека с миром, для понимания механизма которых и вводились категории значение и смысл. Только при этом условии было возможным сопоставление обоих подходов. Сегодня, благодаря утверждающемуся пониманию науки как открытой самоорганизующейся системы, становится предельно ясным, что, согласно законам самоорганизации, сопоставимыми, взаимодействующими могут быть лишь тождественные, т. е., соответствующие в своих основаниях, теории. Т. о. ход, пусть осуществленный А.В. Брушлинским только логически, отразил в себе условие движения науки по линии усложнения ее самоорганизации и сделал явным то, что концепции, реализующие разные типы мышления, взаиморазвиваться, взаимообогащаться не могут. Для этого необходимо выйти из плоскости сопоставления категорий, подняться над ними и выделить такую систему, которая позволила бы соединить теории, раздельно описывающие бытие и диалектику психологических явлений. Что это за система, можно прояснить, отталкиваясь от идеи А.В. Брушлинского.