Ольга Семенова - Магия жизни. Сказки нашего подсознания

Мама старалась приготовить и принести что-нибудь вкусненькое. Но строгая диета не позволяла Оле кушать ее любимые сладости.

В каждой своей записке она рисовала слезы, потому что больше ничего не чувствовала.

Выходить из палаты было тоже нельзя. Она пыталась принять то, что происходит.

Нет, плакать Оля не переставала, но хотелось все больше и больше быть сильной, свободной, как в той самой книге.

Книга закончилась на четвертый день пребывания в больнице, а Оля изо дня в день закаляла свою сталь.

Внутри образовалась глыба размером с ее рост, серая, такая же обшарпанная, как стены ее палаты, и весом примерно 5 тонн.

Эта глыба впитала в себя все те слезы, обиду, боль и страхи, что образовались с момента, как Оля узнала, что ее кладут в больницу.

Самый огромный страх – это страх остаться здесь навсегда и никогда не увидеть больше свой дом, родных.

Каждый день в ожидании, что скоро это закончится, еще минус один день. Так хотелось быстрее выйти отсюда, как Робинзону быстрее вырваться со своего острова. «Непонятно еще, кому тяжелее: мне или ему, – думала Оля. – И при чем тут Робинзон? Где моя книга? Нужно закалять сталь».

Дни ожидания сформировали внутри большую стеклянную трубку, она впоследствии мешала реально смотреть на вещи, жить здесь и сейчас, а жить только в ожидании, когда же это закончится. Сквозь эту трубку ничего нельзя было видеть, она вся в пятнах, как грязное, засаленное стекло.

Через месяц Олю выписали, а вместе с ней глыбу и стеклянную трубку. А еще Оля так закалила свою собственную сталь, что много лет ее самые чистые и светлые чувства никак не могли пробиться и укутать ее. Так и жила она с этими приспособлениями, которые затрудняли дыхание, чуть что вызывая слезы.

И вот только спустя 32 года удалось их отпустить и освободить то самое место от боли, страха, слез и обид.

Все эти годы она не хотела их замечать, т.к. боялась вновь оказаться одна там, в больнице, с книгой в руках.

Но в один прекрасный день Оля поняла, что вся ее жизнь похожа на ту самую палату с зелеными, болотными обшарпанными стенами, где она сидит в вечном ожидании. Уже с сутулой от тяжести спиной, напряженным лицом и уставшими от всего глазами.

Оля подошла к глыбе и трубке, дотронулась до них, обняла, и все, что там так долго хранилось, большим вихрем устремилось наружу. Слезы, обиды, грусть, тоска-печаль, тяжесть и страх, страх, страх.

Сталь долго плавилась, понадобилось много времени и тепла, чтобы она смогла выпустить всю любовь и нежность, что долго таились в стальной оправе. Как рекой смыло все это волной принятия, понимания, благодарности, прощения и любви.

Оля уже окончательно вышла из этой палаты номер 4 инфекционной больницы. Теперь она могла, наконец, видеть всех не через окно, а общаться, даже обнимать всех родных, разговаривать с ними, находясь при этом совсем рядом.

Позади остались обшарпанные стены, позади осталась книга, мужественность. А на смену им пришли женственность, легкость, спокойствие, легкое дыхание.

Улыбка снимала напряжение с лица.

Оля сидела дома на мягком диване. Вокруг уютные стены, светлые ванильные обои, яркий приятный свет, широкое окно с такими же ванильными занавесками, тепло и в руках книга «Магия жизни».

«Как здорово, – подумала Оля. – Как здорово!!!»

Филиппу Филипповичу давно нужно было посетить таинственную страну Тараканию.

В этой стране жили деловые партнеры, с которыми он так редко общался, поэтому дела в бизнесе были не очень.

Да, были прописаны соглашения, заключены договора. «Но все это филькины грамоты», – считали партнеры и постоянно требовали переподписания договоров, т. к. открывались новые сведения, вскрывались новые факты. Больше всего они, конечно, требовали личной встречи.

Филипп Филиппович тревожился по этому поводу, но мер никаких не предпринимал, а только планировал поездку, планировал провести переговоры, рассмотреть протоколы разногласий, подписать новые договора. Ему не хотелось, чтобы дело дошло до суда.

Со стороны партнеров посыпались угрозы, финансы принялись петь романсы, на телефонные звонки партнеры больше не отвечали, а писали эсэмэс: «Хватит травить нас завтраками, уже наелись, объелись и переели». Адвокаты и юристы все в один голос ему говорили, что только переговоры, только личная встреча поможет разобраться и решить вопрос, как говорится, на месте.