Е. Черносвитов: …в этом мире несчастливы… Книга вторая

Палатки, в которых жили следопыты, были четырех и двух местные. Обычно преподаватель жил один в двух местной палатке. Девочки жили с девочками, а мальчики с мальчиками. Но, нередко, рано утром из девичьих палаток выползали ребята, а из ребячьих – девчонки. Директор смотрел на это сквозь пальцы. При такой физически и морально тяжелой работе, которую выполнял отряд, еще и монашеские порядки, было бы, по его мнению, слишком. Тем более, все были старшеклассники, и уже отвечали за себя. За семь лет, как образовался отряд следопытов, несмотря на то, что ежегодно он пополнялся подросшими новичками, ни одного эксцесса на сексуальной почве, не было.

Когда директор стал разбивать для себя палатку, неожиданно к нему подошел «гигант», и предложил помощь. Директор обрадовался, и спросил, поставил ли он для себя палатку, и с кем будет жить? Парень ответил, что для себя палатку он не ставил, помогал девочкам, а с кем будет жить, пока еще не знает. Палатку поставили быстро. Несколько раз, во время работы, рука директора случайно касалась руки парня. И всякий раз, при прикосновении к горячей большой ладони своего ученика, директор чувствовал, как током пронзает все его тело, и «увлажняется прямая кишка». Так получилось, что для «гиганта» не оказалось свободного места, разве что в палатке девочек, где одно место было свободное. Они, шутя, звали его к себе, на что он ответил: «Я, в этом смысле, не Геракл!» Все дружно засмеялись. Тогда директор при всех просто сказал: «Будешь жить в моей палатке. В ней ведь два спальных места». Парень, молча, кивнул головой. В эту ночь спать легли поздно. Просидели у огромного костра, пили крепкий чай, ужинали, и пели песни. Потом, стали группами расходиться по своим палатам. Последними ушли директор с «гигантом». Молча, разделись, и шмыгнули в спальные мешки. Директору не спалось. Было жарко, душно, хотя на улице было прохладно и сыро после вчерашнего проливного дождя. Он ворочался. Дважды не произвольно у него вырывался стон. Он чувствовал сильнейшее напряжение. Ему казалось, что все тело его окаменело. Сердце билось гулко и часто. Дышал открытым ртом, как рыба, выброшенная на берег. О своем компаньоне старался не думать. Видел в просвет палатки, что начинает светать. Обрадовался, что приходит конец его мучениям в борьбе с бессонницей. Сексуальные мысли отбрасывал. Да, в голове ничего и не было. Она была словно набита ватой. Так, незаметно для себя, он провалился в глубокий, тяжелый сон. Во сне ему вдруг приснилось, что он – маленький мальчик, сидит в тазике с теплой водой, и молодая мама поливает его сверху из ковшика. Вода, растекаясь по телу, вызывает в нем приятное расслабление и блаженство. Это было настолько явственно, что он проснулся. И обнаружил, что находится в объятьях своего ученика, который крепко прижимает его к себе. Они лежали в одних плавках, поверх спального мешка. Парень прижимал его, находясь сзади. Ему пришлось неловко повернуться, чтобы увидеть лицо «гиганта». Повернувшись, он уткнулся взглядом в широко открытые глаза парня. Не успел сказать и слово, как услышал: «Все хорошо! Я же спортсмен. Мы часто так снимаем напряжение друг у друга. Вы последнее время плохо выглядите, я хочу Вам помочь. Это – будет только между нами!» Дальше все произошло, как по нотам. Как будто директор всю свою жизнь только этим и занимался. Испытывая сильную и «сладкую» дрожь во всем теле, какую не испытывал даже в брачную ночь с женой, он резко повернулся к парню, и стаскивая с него плавки взял его член. Член показался ему громадным и раскаленным. От этого его затрясло еще сильнее. Он стал нежно массировать огромную напряженную головку члена, ее края, сдвигая и надвигая на нее крайнюю плоть. Его собственный член был в руках парня, и тоже напряженный и пульсирующий, чего так же никогда раньше не случалось. Некоторое время они лежали, бурно дыша, лаская половые органы, друг друга. Потом, словно читая мысли директора, ученик произнес: «Можете взять его в рот. А я возьму Ваш». Это они сделали очень быстро и ловко. Почувствовав член у себя во рту, а свой – «в пространстве блаженной теплой влаги», директор от такого «нестерпимого наслаждения», стал «словно терять сознание», вновь превращаясь в маленького мальчика, сидящего в тазике голой попкой в теплой воде, поливаемым сверху из ковшика. В ушах зазвенело. Все исчезло, и время, и пространство, и тело. То, что он испытывал, передать словами он не смог бы. Это было состояние, по сравнению с которым, вся его жизнь, вообще, жизнь, вместе с его родными, все, что он знал и чувствовал раньше, вмиг превратилась ни во что. Только сейчас он понял, что такое реальность, настоящая реальность, где бессильно время, события, которая не знает изменений и перемен. В которой, настоящей реальности вообще ничего нет. Кроме ее самой. Было очень тихо. И очень спокойно. Самое интересное, директор поймал себя на этой мысли, он до этого, не знал ни себя, ни жизнь. Потом он почувствовал, как нежно массируют его задний проход. Затем огромное и горячее стало входить в него, заполнять его целиком. У него остановилось дыхание. У него остановилось сердце. Была только одна мысль: «Так не может быть! Так не должно быть! Это – слишком хорошо!» Но, наслаждение нарастало, становилось непереносимым, он закричал, что было мочи. Беззвучным криком. И все исчезло, вместе с ним.