Андрей Гронский - Обаяние тоталитаризма. Тоталитарная психология в постсоветской России

«Я так хочу быть тут,

Но не могу быть здесь…

Воздух…

Мне нужен воздух…»

Думаю, эта песня достаточно точно выражала эмоциональное состояние молодого поколения СССР 80-х.

Не буду здесь вдаваться в подробности цепочки исторических событий, но падение советской системы было одобрительно воспринято большей частью населения. И именно спонтанное движение масс воспрепятствовало попытке ГКЧП реставрировать ее в 1992 году. Другое дело, что, к сожалению, когда люди своими действиями проголосовали против СССР, то большинство из них, в реальности, были не за свободу человека, а за свободу покупать колбасу.

А в 90-е годы бывший советский человек неожиданно попал вовсе не в то общество изобилия, которое рисовалось в воображении, а, скорее, в общество, которое показывают в гангстерских фильмах про Америку времен великой депрессии. Дефицита с колбасой не стало. Но, к несчастью, не у всех хватало денег, чтобы ее покупать, хотя колбасы самых разных видов свободно лежали на прилавках. А еще обиднее было видеть, что твой сосед, еще вчера получавший такую же зарплату и имевший такой же достаток, как и ты и, вроде бы, ничем особо не отличающийся по уму и способностям может себе ее позволить, а, возможно, и еще многое-многое другое.

Невостребованными оказались прежние профессиональные навыки, полученное образование и почетные регалии. Для зарабатывания денег мало толку было от дипломов и квалификационных категорий. Профессорам и врачам приходилось подрабатывать частным извозом, заниматься взяточничеством, писать курсовые за студентов, чтобы обеспечить себя и свою семью, либо полностью менять стезю своей деятельности. На первый план в это время вышли личная предприимчивость, мобильность, способность к риску и готовность начинать новое дело с нуля, использовать те навыки и способности, которые могли быть востребованы именно при этой текущей сложившейся конъюнктуре.

Прежнее относительно гомогенное, уравнительное общество расслоилось буквально в считанные месяцы. Один из давно знавших друг друга коллег или давно друживших приятелей мог стать миллионером, а другой оказаться на дне бедности, безнадежно ожидая, когда на предприятии, на котором он работает, прекратятся задержки зарплаты. На самом верху новой социальной пирамиды обычно оказывались бывшие хозяйственные руководители и партийные работники, быстро приватизировавшие прежнюю государственную собственность. В то же время, многие сделали бизнес с нуля, но не секрет, что нередко для этого им приходилось использовать не только невостребованную в советское время предприимчивость и деловую хватку, но и нарушать все мыслимые нормы общечеловеческой морали. Общество погрузилось в состояние аномии.

Надо отдать должное Советскому союзу, что, несмотря на всю его куцую однообразность, угловатость и житейские перегибы, в нем существовало давление устоявшихся социальных правил поведения, которое побуждало людей придерживаться моральных норм, и не только норм пресловутой социалистической нравственности. С его падением все барьеры рухнули. Оказалось, что ради обогащения многие люди были готовы на все. Обычным явлением стало «кидалово» своих друзей и знакомых на деньги, и «заказ» киллерам бизнес партнеров, которые нередко совсем недавно были лучшими друзьями. На поверхность всплыли и вольготно себя почувствовали социальные элементы, которые несколько лет назад считались маргинальными и находились в андеграунде социума, а также проявились маргинальные и антисоциальные наклонности людей, которые они до того скрывали и, возможно, даже сами не подозревали о них. И самыми дезадаптированными, или говоря языком 90-х, «лохами» в новой жизни оказались те, кто этих старых норм продолжал придерживаться. Неудивительно, что у многих бывших советских людей все эти обстоятельства вызвали разочарование в «демократии» и щемящие воспоминания о безоблачном всё гарантировавшем прошлом, в котором не о чем было слишком сильно беспокоиться, и некому сильно завидовать.

Но в то же время стоит отметить, что 90-е стали для неизбалованного советского человека временем внезапного и немыслимого доселе изобилия и небывалой свободы. На прилавки хлынули невиданные ранее импортные продукты. По очень недорогим ценам можно было покупать импортный алкоголь, наименования которого советский человек ранее узнавал только из детективных романов. И все это было доступно 24 часа в сутки в многочисленных круглосуточных коммерческих киосках и магазинах. Преобразился внешний облик людей – после вынужденной серости Совка люди стали одеваться броско и ярко, благо, что благодаря «челнокам» и китайским производителям дефицит одежды тоже исчез. Что было, наверное, еще более невероятным, так это то, что открылась полная свобода передвижения. Отношение к далеким заокеанским путешествиям человека 80-х выражали слова из песни «Наутилуса Помпилиуса»: «Гудбай, Америка, где я не буду никогда» . Теперь у бывшего советского человека появилась возможность при желании путешествовать туда, а также обратно, и для этого ему не нужно было становиться сотрудником дипмиссии или предателем Родины.