Магомед Гамаюн - Homo Unus. Том 3

Хозяева денег милостиво закрывают глаза на беспредел местных цапковцарьков не из особой любви к ворам-казнокрадам, а для того, чтобы всегда держать последних на крючке. Стоит лишь местным блатарям возомнить себя субъектом международных отношений и попытаться вывести из метрополии (якобы) принадлежащие колонии авуары – наворованные ими «непосильным трудом» откаты и отпилы будут конфискованы, сами они будут объявлены очередными тиранами и душителями демократии (и немедленно внесены в тот или иной очередной список), со всеми вытекающими для них печальными последствиями 68 68 «Закон Магнитского» и «крымские санкции» – лучшая тому иллюстрация. .

В середине XX века как в СССР и странах «народной демократии» (в странах социалистического лагеря), так и в странах-лидерах капиталистического блока тихо, незаметно состоялась Великая управленческая революция. В США она получила название «революции менеджеров» – этим термином назвали состоявшийся в начале 1960-х гг., в годы правления президента Д. Кеннеди, фактический захват акционерной собственности наемным управленческим персоналом (звезда, икона восходящей корпократии Майкл Милкен, известный спекулянт, надувший пузырь «мусорных облигаций», еще учился в начальной школе, когда в 1956 г. доля служащих, управленцев, «белых воротничков», впервые превысила в Соединенных Штатах долю «синих воротничков», – производственных рабочих). В настоящее время более половины ВВП США представлено сферой услуг. Услуги эти прежде всего являются финансовыми – услугами управления.

Заметка на полях

«На протяжении XIX века и в начале XX акционеры, нередко владеющие контрольным пакетом акций, активно участвовали в управлении американскими компаниями. Они назначали совет директоров, который нанимал генерального директора и других ответственных исполнителей и, как правило, контролировал стратегию компании. Корпоративное управление имело атрибуты демократического представительного правления. Однако в последующие десятилетия произошло распыление собственности, а управленческий и предпринимательский опыт не всегда передавался от учредителей к их потомкам. С развитием финансовых институтов в XX веке акции стали рассматриваться как объект инвестирования, а не как инструмент, дающий право на активное участие в управлении. Если акционеру не нравится, как компанией управляют, он просто продает акции. Вмешательство в действия руководства прибыльных компаний стало редкостью. Незаметно контроль над корпоративным управлением перешел от акционеров к генеральному директору». 69 69 Гринспен Алан. Эпоха потрясений. Проблемы и перспективы мировой финансовой системы. М.: Юнайтед Пресс. 2010.

Вплоть до середины XX века наемные управленцы – как в частном секторе, так и на государственной службе, – относились марксистами к эксплуатируемому классу, поскольку не обладали правами собственности на управляемое имущество. В наши дни, по-прежнему не будучи, за редким исключением, собственниками управляемого имущества (не владея, наряду с прочими акционерами, контрольными пакетами акций управляемых ими компаний), они де-факто превратились в эксплуататоров, присваивающими себе львиную долю произведенного прибавочного продукта. Хозяина, грубо говоря, уже нет (акционеры не хозяева, а игроки в биржевую рулетку), и фактические хозяева (высший менеджмент) получают незаслуженно огромные зарплаты, опционы, бонусы и премиальные (это у них). Или, делая вид, что работают за зарплату, по старинке тупо воруют, не забывая получать опционы, бонусы и премии (это у нас).

Та же картина – и в государственном аппарате. И если раньше, в годы расцвета капитализма (индустриального техноуклада), чиновники были исполнителями воли крупных собственников, то с исчезновением таковых (с размытием капитала между миллионами акционеров) чиновники начали приобретать все большую самостоятельность, брать на себя функцию управления государством.

Впрочем, абсолютной самостоятельности они так и не получили, – освободившись от власти буржуазии, представителей промышленного капитала, они не смогли и не смогут освободиться от диктата высшей страты корпократии, от власти Фининтерна. В первую голову это относится к отечественным членам корпократии, специализирующимся на добыче и транспортировке энергоносителей. Пропасть, разделяющая высший слой корпократии и отечественное ворье сродни той, что разделяет членов совета директоров какого-нибудь финансового учреждения и бригаду истопников, кидающих уголь в его подвалах.