Алексей Леонтьев - Прикладная психолингвистика речевого общения и массовой коммуникации

При этом возникает прежде всего не связанная непосредственно с языком проблема личности как объекта массовой коммуникации. Она заслуживает упоминания постольку, поскольку сообщения массовой коммуникации могут наталкиваться на барьеры (их часто называют психологическими), которые выступают в виде мнений, установок реципиента. Н.К. Рерих написал следующие строки о слушающем человеке: «Если самый основательный ответ не совпадает с его уже внутренне предпосланным ответом, то все сказанное будет признано неубедительным» ( Рерих , 1974, с. 25). Своеобразной реакцией на это обстоятельство является признание необходимости «готовить почву для того, чтобы вносимые в сознание человека идеи приобрели для него субъективный, личностный смысл» (Леонтьев, 1968, с. 39).

Вообще для совершенствования процесса массовой коммуникации и повышения ее воспитывающей роли важно создать благоприятную для этого духовную атмосферу общения. Задача тех, кто связан непосредственно с организацией коммуникативного воздействия, сводится в этих условиях к оптимизации подачи социально значимой информации.

Деятельность специалистов в этой области должна вытекать из самой специфики массового общения. А она, по нашему мнению, прежде всего в том, что общение двух групп – «социальных коммуникаторов» и аудитории – в этих условиях является по существу диалогическим общением – общественным диалогом.

Моральное и политическое единство советского народа особенно предрасполагают к дружеской беседе, деловому обсуждению назревших социальных проблем через посредство массовой коммуникации. Этот процесс необратим, он является частью общего процесса развития советского общества. Развитие социальной жизни требует дальнейшего развития форм и приемов общения во всех сферах человеческой жизни.

Если мы рассмотрим под этим углом зрения язык массовой коммуникации, то в нем можно увидеть несколько общих тенденций.

Это прежде всего тенденция к индивидуализации языка, отражающая более общую тенденцию к персонификации пропагандистского общения, внедрению в него элементов личностной ориентированности. Она реализуется в ориентации массовой коммуникации не на абстрактное множество лиц, мотивы, интересы, установки которых столь разнородны, что нет возможности в какой-либо степени удовлетворить запросы каждого, а на отдельные, возможно более мелкие и определенные по тому или иному признаку группы реципиентов. Отсюда тенденция к возникновению специальных программ, рубрик и т. д. для реципиентов разных возрастов и профессий. Одновременно с этим наблюдается тенденция перехода от анонимности к выступлению престижной личности, осуществляющей общение, а не просто транслирующей сообщение. Общение с реальным лицом– рабочим, колхозником, ученым, государственным деятелем, знакомство с их заботами, нуждами, радостями расширяет горизонты духовного развития советского человека.

Вторая тенденция – тенденция к диалогизации языка массовой коммуникации. Прежде всего, она знаменует введение в процесс общения все большего количества лексических, стилистических, интонационных и иных элементов, предполагающих или имитирующих реакцию реципиента. Сюда относятся, например, прямые обращения к реципиенту, стимулирующие вовлечение его в процесс общения, например: согласитесь, что..; судите сами.. ; а как у вас…

Важным средством диалогизации речи в условиях массовой коммуникации являются косвенные обращения: восклицания, риторические вопросы, высказывания, где в качестве субъекта суждения представлено местоимение мы. Ценность приема косвенного обращения в том, что коммуникатор выступает здесь не только от своего имени или от имени того или иного социального института, учреждения, но и от имени самих реципиентов, как бы выражая их точку зрения на предмет «разговора». Высказывания с косвенным обращением можно определить как «мы-высказывания». Поэтому небезынтересными кажутся суждения некоторых ученых относительно психологического содержания мы. По словам Б.Ф. Поршнева, мы – это «универсальная психологическая форма самосознания общности людей» ( Поршнев , 1968). Несколько иначе ту же мысль выражает польский социолог Я.Н. Щепаньский: «Это сознание мы, – пишет он, – является выражением психической связи, объединяющей членов, основой общности действий и солидарности группы» ( Щепаньский , 1969, стр. 119).