Игорь Плотников - Странники

Проблема осложняется тем, что люди, обработанные на таких мероприятиях, долгое время остаются, в прямом смысле слова, зомбированными. Они могут искренне верить, что служат какой-то светлой идее, но на самом деле, являются просто придатками некоей энергетической сущности, которая поддерживает их эмоциональную вовлеченность верой в свою правоту и исключительность, при этом, продолжая забирать их жизненную энергию. И нужен серьезный кризис, чтобы сознания таких людей освободились, они смогли объективно взглянуть на свою жизнь и что-либо в ней изменить.

– Но ведь на митингах люди, обычно, покричат, выпустят пар и разойдутся. Сколько их было в Москве за последние годы! И на многих из них, в общем-то, правильные вещи говорили. И где здесь разрушительная энергия? – спросил Сергей.

– Для чего тогда собирать митинг, если не направлять энергию его участников на известные только организаторам цели, которые они будут прикрывать самыми правильными и красивыми лозунгами? Ведь они понимают, что для начала серьезного процесса, им нужно набрать определенное количество человеческой энергии. Но они не думают о последствиях. Ведь, когда дверь для урагана будет открыта, он сможет быстро набрать силу, но потом выйдет из под контроля и начнет разрушать все вокруг. Затем, как всегда, примется за тех, кто его выпустил на свободу, и революция в очередной раз сожрет своих детей.

А потом, в Непале, массовые убийства животных тоже ведь были организованы во имя процветания и благополучия людей. И чем дело закончилось?

Но ситуация для человечества, на самом деле, намного серьезней и глобальней, чем то, что мы сейчас обсудили. Нам придется еще не раз к этой теме возвращаться, чтобы осознать все протекающие в нашем мире процессы и быть к ним готовым…

На улице давно стемнело. Снежные вершины далеких гор, подсвеченные сиянием луны, слегка серебрились на фоне черного бархатного неба с яркой россыпью звезд Млечного Пути. Было прохладно. Компания сидела, закутавшись в принесенные из номеров пледы и молча обдумывая услышанное. Затем, как по команде, все встали, пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим комнатам.

На следующий день их небольшую группу привезли на местный аэродром, в качестве которого использовалось заросшее травой футбольное поле. Там уже находились в ожидании таможенный служащий и маленький вертолет. Через двадцать минут полета между горными хребтами, они приземлились на школьном дворе приграничного поселка, расположенного на небольшом пятачке каменного уступа, в окружении отвесных скал.

Быстро и легко пройдя все формальности на китайской стороне границы, компания села в старенький японский внедорожник и поехала вверх по горному серпантину. Дорога была сказочно красивой. С одной стороны, она прижималась к отвесной стене горного хребта, заросшего буйной тропической растительностью, с другой, была ограничена глубокой пропастью, с бурным потоком реки где-то далеко внизу. За пропастью, на другой стене ущелья, белые клочья тумана цеплялись за скалы и высокие деревья, между которыми струились потоки водопадов, переливаясь в лучах солнца всеми цветами радуги, а на вершинах утесов, среди яркой зелени, виднелись маленькие белоснежные храмы.

– Наслаждайтесь этим праздником жизни и дышите полной грудью, пока есть возможность, – весело сказал им Александр, – скоро мы будем совсем в другом мире.

И действительно, на следующий день они ехали уже по выжженной пустыне тибетского плато, где вольно хозяйничал ветер, поднимая столбы пыли и гоняя по бескрайним плоским вершинам гор клочья вырванных с корнем колючек.

Андрей никогда не думал, что безжизненные пространства могут быть такими красивыми. Только очень одаренные художники смогли бы, наверное, подобрать такие сочетания красок, которые окружали их со всех сторон. Горы, которые в течение дня меняли свои цвета от всевозможных оттенков песочного, коричневого, бурого, малинового, до нежно-голубого, синего и фиолетового, яркое синее небо и, такого же небесного цвета, озера, а на горизонте – белоснежные вершины Гималаев, казавшиеся с высоты тибетского плато близкими и доступными.

Когда-то, глядя на картины Николая Рериха, он думал, что художник преувеличенно подчеркивал цвета гор, что таких красок в природе существовать не может. И вот теперь, он видел все это своими глазами.