Виктор Кротов - Дом масок. Сказки-притчи

Костя сидел у костра и хрустел сушками. А костёр трещал сухими ветками, которые Костя обрезал с кустов в саду. Отношения у них были тёплые, и Костя, хрустя сушкой, спросил: «Почему ты от своей еды растёшь быстро, а я медленно?» – «Я проще, – трещал костёр. – Горю и горю, а тебе не только жить, ещё и думать надо». – «А почему ты живёшь только когда еда есть, а я и в промежутках?» – «Да ведь я только старое съедаю, а тебе что-то новое сделать надо», – тихо протрещал костёр и угас. Сушняк кончился.

Собирала Ая букет. Увидела цветок, такой красивый, что и сорвать невозможно. Тогда придумала Ая внутри себя особую вазочку и поставила туда цветок, не срывая. И две берёзки плакучие туда же. И холм с зелёным лугом по склону. И стог сена пахучего. И облака белые бегучие. «Ух ты, вот это букет, каких нет, – подумала Ая. – Побегу маме покажу. То есть расскажу».

Попросила мама папу сделать ограду вокруг кучи компоста, где всё перегнивает в удобрение. Целый день папа работал, а дети ему помогали. Вечером мама посмотрела и говорит: «Прямо королевская ограда». Тут высунулась из кучи голова в короне и гудит басом: «Спасибо, что уважили. Уж я ваш сад королевской милостью не оставлю». И точно: всё с тех пор цвело в саду и зрело, стоило только компоста подсыпать.

Кукучей звали песочную кучу за то, что она любила прятаться. Осенью под листвой, зимой – под снегом. Весной дети её отыскали, стали строить дворцы и дороги. Приплыла к Кукуче тучка, повисла над ней и стала изображать всё, что дети строят. Что на куче, то и на туче. Вечером дети ушли. Кукуча – ку-ку! – и скрылась в темноте. Вздохнула туча, сказала «Ту-ту» – и уплыла вдаль. Не зря её так и звали: Тутуча.

Как-то привёз папа на дачу кустик под названием «На», у которого каждая веточка была особого цвета. Посадили его в землю, и он тут же стал разрастаться, зацвёл, и ягоды появились. Где малина, где рябина, где калина. Там маслина, там виноградина, там смородина всех цветов. И незнакомых ягод много, очень даже съедобных. «На! На! На!» – кричали все друг другу и никак не могли наугощаться.

На Лёву напал лев. Но на льва напал зёв. Зевает лев во всю пасть, проглотить Лёву не может, а отпустить не хочет. Говорит ему Лёва: «Какой у тебя зев страшный. Прямо заглядение. Хочешь в цирке работать?» Сразу у Льва зевота кончилась. «Хочу! – говорит. – Каждый лев об этом мечтает, да не каждый признаётся». Стали они в цирке выступать. Напомнит Лёва льву про зевоту, и она тут как тут. Лёва голову в пасть кладёт, а публика и рада.

Лежали на дороге камушки. Каждый сам по себе, про соседей не знал ничего. Как-то летела над дорожкой Утренняя Фея и пролила на неё волшебный сок. Оглядываются камушки, а среди них и кремни, что огонь высекают, и мел, которым рисовать можно, и граниты искрящиеся, и каменные угольки с отпечатками древностей, и сколько ещё всяких удивительных. Стали друг другу рассказывать про свою жизнь. Даже Утренняя Фея прилетала послушать.

Плыли по небу облака. Целый облачный город. Жили в нём облачата. Они без конца перестраивали свой город. Стены мяли, башни вытягивали, дома лепили, похожие на разных зверей. А потом вдруг начинали плакать, что их самих не видно и никто не знает, что это они такие строители. Тогда город их расползался в серую пелену и нечем было любоваться на небе, пока облачата не утихнут и не примутся снова строить свой город.

Среди неизведанных джунглей есть озеро. Туземцы зовут его Фухх: Озеро Сладкой Воды. Берега его усыпаны сахарным песком. В одном месте со дна поднимаются пузырьки и превращают воду в газировку. Летом Фухх покрывается сахарной коркой, как льдом. Пока корка тонкая, фуххцы делают проруби, а когда становится толще – разъезжаются путешествовать. Нельзя же без воды жить. Узнать их легко. Все они сластёны, и кожа их поблескивает кристалликами сахара.

Эя часто ходила к курам, которые кудахтали за сеткой у соседнего дома, и угощала листьями одуванов. Удивительно: от этого у кур внутри расцветали одуванчики. Ещё удивительнее: цветы покрывались белком и скорлупой, превращались в яйца. Родители Эи покупали эти яйца, и Эя с аппетитом ела цветущие желтки. А самое удивительное: всем, кроме эиной семьи, яйца доставались совершенно обычные.