Дмитрий Леонтьев - Психология смысла - природа, строение и динамика смысловой реальности

Другая группа различий между потребностями и личностными ценностями связана с характером их мотивообразующих воздействий. В.Франкл ( Frankl, 1969) выразил это следующим образом: если потребности толкают нас, то ценности притягивают. Потребности мы субъективно воспринимаем как нечто, находящееся «внутри» нас и толкающее к чему-то «снаружи»; при этом то, к чему побуждает нас любая потребность – это конкретный предмет или, точнее, конкретная деятельность, релевантная некоторому классу предметов (см. Леонтьев Д.А., 1990 а). Реализация потребности и осуществление релевантной ей деятельности приводит к временному насыщению и дезактуализации потребности. Ценности мы воспринимаем как что-то внешнее, относящееся к миру. Хотя существуют релевантные любой ценности деяния и произведения, ни одно из них, или их совокупность, не может насытить и дезактуализировать ценность даже на короткое время. Если регулирующее действие потребностей выражается в задании некоторого целевого состояния, в принципе достижимого, то регулирующее действие ценностей выражается в задании вектора деятельности, который направлен в бесконечность. Деятельность может соответствовать или не соответствовать этому вектору, но он не завершается конкретной достижимой целью, а ведет за горизонт.

Наконец рассмотрим форму переживания и субъективной репрезентации потребностей и личностных ценностей. Потребности (не производные от них ситуативные мотивы и т. д., а сами потребности) непосредственно переживаются как связи с миром, какие-то зависимости или взаимозависимости, нужды или желания, напряжения или соблазны, требующие каких-то усилий, направленных в мир, чтобы адаптироваться к этим напряжениям или, напротив, приспособить мир к своим желаниям. Ценности переживаются как идеалы – конечные ориентиры желательного состояния дел. При этом необходимо учитывать два обстоятельства. Во-первых, если потребности переживаются как воплощение моего индивидуального желания, то ценности – как «объективно» желательного положения вещей, не только для меня одного. К.Клакхон в этой связи различает просто желаемое или предпочитаемое, с одной стороны, и желательное, предпочтение которого обосновано с точки зрения личных или общественных стандартов, с другой стороны. Критерии желательности желаемого определяются при этом его совместимостью со стратегическими целями и направленностью развития как личности, так и социальных групп и социокультурных систем (см. Kluckhohn, 1951). Во-вторых, ценностные идеалы не обязательно осознаются; осознанность не является необходимым признаком личностной ценности. «Сам человек может вообще не осознавать, осуществляет ли он ценностное отношение к действительности, и если да, то какое. Действенная же сила ценностного отношения от этого не потеряется» ( Донцов , 1974; см. также Брожик, 1982; Kluckhohn, 1951). Поэтому точнее было бы вместо слова «идеал», описывающего личностную ценность со стороны ее субъективной феноменальной репрезентации, воспользоваться понятием «модель должного» по аналогии с понятием «модель потребного будущего». Последнее было введено Н.А.Бернштейном (1966) для обозначения того факта, что человеческий мозг отражает не только события настоящего и прошлого, но и ситуацию предстоящего, причем последнюю в двух различных формах – вероятностного прогноза и программирования потребного будущего. Н.А.Бернштейном была показана физиологическая реальность «моделей потребного будущего», что позволяет нам опереться на это понятие и говорить о «модели желательного» или «модели должного» применительно к форме существования личностных ценностей в структуре личности.

Представим рассмотренные различия в таблице 2.

Таблица 2

Различия между потребностями и личностными ценностями

Из этой таблицы можно заключить, что, как минимум, потребности и личностные ценности – не одно и то же. И учитывая, что в структуре мотивации и смысловой регуляции деятельности (первое мы рассматриваем как частный случай второго) потребности и личностные ценности занимают одно и то же место, закономерно встает вопрос об их соотношении как источников мотивации в дифференциальном и генетическом аспектах. К рассмотрению этого вопроса мы и переходим.

Из сказанного выше о тождественности функции потребностей и личностных ценностей в регуляции жизнедеятельности и об их структурных, генетических и психологических различиях закономерно возникает вопрос об их соотношении в структуре индивидуальной мотивации. Интуитивно очевидно, что структура мотивации разных людей характеризуется разным соотношением этих групп источников мотивации. Спектр возможных вариантов их соотношения можно представить в виде логического континуума: