Антонио Менегетти - Nova fronda virescit. Введение в онтопсихологию для молодежи

На рис. 7 показано развитие и укрепление рефлективной матрицы при выстраивании стереотипа и отборе предопределенного опыта болезней и проблем, которые в дальнейшем субъект, в своей жизни будет искать, выбирать в сексе, любви, работе, фантазиях. Он будет искать исключительно те места и людей, которые идентифицируют его на основе рефлективной матрицы, потому что именно она управляет существованием и вынуждает его претерпевать программу (судьбу).

Рис. 7.

Напротив, человек, который изолировал свой комплекс и аутентифицировался, открывает для себя новую дорогу. Я рассматриваю человека центром, обладающим возможностью бесконечных способов самополагания и становления, а именно, – креативностью.

Когда действует рефлективная матрица, путь всегда один и тот же. Из раза в раз каждый последующий выбор становится хуже, вызывает регресс, вследствие чего субъект начинает преждевременно стареть. Вместо того чтобы развиваться, он деградирует, пока не достигает полной потери души и абсолютно «плоского» сознания. Он утрачивает любой контакт с трансцендентностью бытия. Расщепленное сознание полностью теряет контакт со своим Ин-се и висцеральным организмом, становясь лишь исполнителем рефлективной матрицы, которая усиливается через выбор определенной культуры, кино, фантазии. Даже фантазия, которая кажется наиболее свободным проявлением человека, на самом деле, обусловлена и повторяет рефлективную матрицу в различных ее формах. Мы можем увидеть это в искусстве: фантазии Шагала, Хичкока и тому подобное вызваны их собственной матрицей, которая совершает отбор определенной фантазии.

Вся культура, как западная, так и восточная, а также фантазия, искусство, политика являются диалектикой синергетических модулей двенадцати-пятнадцати матриц. Нет новизны, есть лишь все та же вечная игра, которая ведет человека «по одним и тем же рельсам» к экзистенциальной шизофрении.

Под «экзистенциальной шизофренией» я подразумеваю псевдоэволюцию сознания человека в рамках системы. Вследствие этого он теряет сердце жизни, доступ в великий универсум всеобщего Ин-се. Субъект развивается, следуя за культурой системы, теряя при этом познание и взаимодействие с великой жизнью. Сознание отрезается от бытия. Таким образом, человек оказывается наделенным механистическим сознанием: цифры против цифр.

Невозможно устранить рефлективную матрицу хирургическим путем, потому что для этого необходимо было бы вырезать участок нейронов, с которыми она находится в симбиозе. Монитор отклонения основан на спекулярном отражении, благодаря которому человек узнает себя и идентифицирует. Например, когда вы смотрите на себя в зеркало, вы реагируете, однако вы не являетесь этим зеркалом. Этот образ, который воздействует на наш ум, не является реальным. При разрушении образа исчезает также зеркало, следовательно, при устранении монитора отклонения в уме, происходит разрушение нейронов, составляющих идентичность сознания.

Рефлективная матрица дезактивируется за счет веры в жизнь, в онто Ин-се; она устраняется тогда, когда нет привычки, импульса. Победу можно одержать, действуя по касательной, двигаясь на основе организмического познания, витального импульса. Все, кто анализировали монитор отклонения напрямую, сходили с ума.

Даже когда человек умирает, монитор отклонения не исчезает. Он существует в планетарной системе и управляет человеческим мозгом. Это материнский компьютер (computer mother [73]), который усиливается в человеке через постоянные сообщения, поступающие из кино, театра, общественных мероприятий и тому подобное.

Хороший путь заключается в «отключении головы». Можно думать и «без головы». Первое познание происходит из очевидности, а не через дедукцию.

Семантическое поле – это действие, позволяющее осуществить коммуникацию [74]. Обычно под термином «коммуникация» подразумевается передача информации от одного другому: один сказал что-то, другой понял это определенным способом. При этом подразумевается наличие определенного разрыва, раздвоенности («шизофрении») между одним и другим.

Термин «коммуникация», напротив, означает «я намереваюсь» [75], «я изрекаю изнутри». Произносимые мной слова являются знаками, приспособленными для использования в рамках данной культуры, но я, говорящий и стремящийся передать некую суть, могу позволить себе факт самоочевидности относительно «в себе» (ин-се) действия. Следовательно, «коммуникация» означает, что я нахожусь в динамической идентичности, во внутренней сути вещей, там, где зарождается векторная направленность. Все это – не литературные этимологии, вытекающие из лингвистического и библиографического знания, а раскрытие первоначального смысла, заложенного в основу символической кодификации [76].