Александр Лурия - Природа человеческих конфликтов - Объективное изучение дезорганизации поведения человека

Развитие ребенка сводится не только к торможению первичных форм деятельности нервной системы; оно идет по пути все большего развития регуляций, которое начинается с примитивных форм инстинктивного приспособления и с помощью развития высших психологических механизмов приходит к сложнейшим формам овладения своим поведением. Включение в поведение ребенка сначала сложных органических, а затем и высших культурных систем обуславливает новые формы организации; это понятие совершенно теряет для нас сколько-нибудь универсальный характер и вместе с тем отнюдь не нуждается в предположении о какой-то стоящей за ним жизненной силе. В совершенно конкретном анализе организация поведения мыслится нами как функция определенных регулятивных систем, неодинаковых на различных этапах развития поведения и вполне доступных для научного анализа.

Если в рассмотрении принципов, лежащих в основе организованного поведения, мы исходили из идеи развития и структурного построения поведения, различного на разных фазах развития, то эта идея не должна нас оставлять, когда мы переходим к изучению дезорганизации поведения человека.

Одна черта оказывается характерной почти для всех работ, в которых делаются попытки изучить особенности дезорганизованного человеческого поведения. Если авторы, изучавшие поведение человека, который находится в нормальном состоянии, всегда стремились понять общую структуру этого поведения, то эту задачу они сразу оставляли, когда переходили к изучению таких процессов, как аффект, конфликт, невроз. Изучить здесь некоторые структуры, найти закономерности хаоса казалось, конечно, делом значительно более сложным, иногда невыполнимым, еще чаще бессмысленным; утверждая, что «аффект есть болезнь духа», большинство авторов не решались рассматривать его как форму поведения, имеющую свои закономерности, и удовлетворялись простым описанием отдельных состояний такого распада.

Когда наука дошла до возможности объективно изучать психологические явления, дело на этом участке исследований перешло в новую фазу, но принципиально не улучшилось. Положительно настроенные авторы решили, что говорить о дезорганизации поведения как о предмете психологии довольно трудно и, когда человек «теряет равновесие», поведение подпадает под власть некоторых физиологических процессов, утрачивая свой специфически психологический организованный характер. Сам аффект, или невроз (еще сильнее это выражено при психозе), начал рассматриваться как явление физиологическое (или патофизиологическое). Изучая его, считали совершенно достаточным описать отдельные физиологические симптомы, которыми он характеризуется, и теория эмоций Джемса – Ланге была теоретическим оправданием такой капитуляции психологического исследования и передачи всей области аффектов чисто физиологическому изучению.

Совершенно понятно, что, пойдя по такому пути, наука, собственно, лишилась теории дезорганизованного поведения, которая на много лет была подменена описанием физиологических симптомов дезорганизации. Ни В. Вундт, ни К. Леман, ни позднейшие их продолжатели, собственно, не миновали этого тупика, и исследователю, пытающемуся теперь работать в этой области, приходится строить если не на пустом, то во всяком случае на еще очень слабо загрунтованном месте.

Преодоление симптоматологической точки зрения на аффекты и дезорганизацию поведения пришло от самой физиологии. Работами У. Кеннона [7] Cannon W. B. The James-Lange theory of emotions: a critical examination and an alternative theory // American Journal of Psychology, 1927, 39, 106–124. было доказано, что наличие отдельных физиологических симптомов еще ни в коей мере не исчерпывает аффекта и что для объяснения его должны быть привлечены некоторые целостные функции организма. В самой постановке проблемы У. Кеннон указал, что аффект может быть понят лишь как функция поведения животного и что его структура не может быть совершенно изучена вне тех структурных отношений, которыми характеризуется поведение животного в конкретной ситуации и которые вызывают в коре (а через нее и в подкорковом аппарате) совершенно определенные конфигурации возбуждения. С иной стороны подошел к этой же проблеме другой крупнейший физиолог – И. П. Павлов. Его опыты [8] Павлов. И. П. Указ. соч. с блестящей ясностью показали, что аффект не является совершенно специфичным состоянием, характеризуемым постоянными и всегда определенными симптомами. Самый аффект может быть понят лишь из всего поведения животного, он является продуктом этой деятельности, результатом определенных нарушений в поведении. Павлов получал неизменно резкие аффективные «срывы» и острую дезорганизацию поведения каждый раз, когда условно-рефлекторная деятельность животного вступала в состояние конфликта, когда животное оказывалось не в состоянии осуществить две взаимно исключающие друг друга тенденции или оказывалось неспособным адекватно ответить на какую-нибудь императивную задачу.