Станислав Гроф - Исцеление наших самых глубоких ран. Холотропный сдвиг парадигмы

Даже когда подобные переживания проявляются в обстоятельствах, где биологические изменения тщательно определяются, как в случае назначения точных дозировок химически чистого ЛСД-25, природа и источник содержания этих переживаний все равно остаются глубокой тайной. Ведь разброс возможных реакций на ЛСД необычайно широк и включает в себя перепроживание биографических событий, переживания психодуховной смерти и возрождения, приступы мистического восторга, чувства единения с Вселенной, ощущение единства с Богом и воспоминания из прошлых жизней, так же как параноидальные состояния, случаи маний, апокалиптические видения либо просто исключительно психосоматические реакции и много-много других. Одна и та же дозировка, назначенная разным людям или одному и тому же человеку, но в разное время, вызывает совершенно разные переживания.

Химические изменения в организме явственно выступают в качестве катализаторов переживания, но сами по себе неспособны влиять ни на их замысловатую образность, ни вызывать ярчайшие философские и духовные озарения, не говоря уже об обеспечении доступа к совершенно новым достоверным сведениям о разнообразных сторонах жизни Вселенной. Назначение ЛСД и других подобных ему веществ может объяснить проникновение глубинного бессознательного содержания в сознание, но не может объяснить ни его природы, ни его содержания. Понимание феноменологии психоделических состояний требует подхода гораздо более проницательного, нежели простая отсылка к происходящим в теле аномальным биохимическим и биологическим процессам. Это требует подхода гораздо более всестороннего, который должен включать в себя и трансперсональную психологию, и мифологию, и философию, и сравнительное изучение религий. И это как нельзя верно в отношении духовно-психических кризисов.

Переживания, которые составляют духовные обострения, явно не представляют собой искусственные продукты отклоняющихся патофизиологических процессов в мозге, но проявляют более глубокие слои психики. Вполне естественно, чтобы быть способными видеть это таким образом, нам необходимо превзойти узкое понимание психики, предлагающееся психиатрией конформистского большинства, и прибегнуть к намного более широкой понятийной схеме. Примерами подобных расширенных образов психики являются описанная ранее в моих книгах и статьях картография (Grof, 1975, 2000, 2007 а), спектральная психология Кена Уилбера (Wilber, 1977), психосинтез Роберто Ассаджиоли (Assagioli, 1976) и представление К.Г. Юнга о психике как тождественной мировой душе (anirna tnundi), которая включает историческое и архетипическое общественное бессознательное (Jung, 1959). Такое широкое и всестороннее понимание психики также свойственно восточным философским и мистическим мировым традициям.

Поскольку функциональные психозы определяются не медицинским, а психологическим способом, поставить строгий дифференциальный диагноз между психодуховным кризисом («духовным обострением») и психозом тем же путем, как это делается в медицинской практике в отношении различных видов энцефалита, опухоли мозга или слабоумия, оказывается невозможно. Может быть, принимая во внимание подобное обстоятельство, каких-либо диагностических заключений и вовсе делать нельзя? Тогда каким же образом нам надобно подходить к подобному вопросу и что вместо ясного и недвусмысленного дифференциального диагноза между духовным обострением и душевным заболеванием мы можем предложить?

Достаточно надежный альтернативный подход заключается в установлении критериев, по которым было бы можно определить, какой человек, переживающий напряженное непроизвольное холотропное состояние сознания, подходит для той или иной терапевтической стратегии, которая бы подкрепляла и поддерживала происходящее. И, наоборот, стоило бы попытаться определить, при каких обстоятельствах использование альтернативного подхода оказалось бы неуместным, и нынешняя общераспространенная практика психофармакологического подавления симптомов оставалась бы предпочтительней.

Необходимой предпосылкой для подобной оценки явилось бы подробное медицинское обследование, которое отсеяло бы состояния, имеющие органическую природу и требующие биологического лечения. Но если бы это было сделано, то следующим важным признаком стала бы феноменология исследуемого холотропного состояния сознания. Ведь духовные обострения включают в себя сочетание как раз тех самых биографических, околородовых и трансперсональных переживаний, которые были нами описаны ранее в иной связи, при объяснении расширенной картографии психики (Grof, 1975,2000,2007 а). Такого рода переживания могут вызываться в любой наугад выбранной группе «нормальных» людей не только психоделическими веществами, но также и такими простыми средствами, как медитация, шаманское камлание, учащенное дыхание, музыка, навевающая воспоминания, работа с телом, и иными многообразными нелекарственными средствами.