Лин Коуэн - Мазохизм

Мазохизм всегда считался крайностью. Согласно общим представлениям, мазохисты – это экстремисты и маргиналы. Если эксцентричные мазохисты будут говорить о себе в среднем, находящийся внутри каждого из них индивидуалист будет чувствовать себя оскорбленным. Мы относимся к мазохистам так же, как к преступникам и умственно отсталым, т. е. к людям, находящимся на краю той туманной области, которая называется психопатологией.

Нетрудно проследить, как мазохисты попали в область патологии. Известный психиатр XIX в. Краффт-Эбинг, который ввел понятие «мазохизм», в своем известном труде «Psychopatia Sexualis», вышедшем в 1876 г., отнес мазохизм к большому разделу «Общая патология». В результате этой классификации мазохизм сразу стал в ряд патологических, сексуальных и психопатических феноменов. Несколько позже Фрейд поместил мазохизм в раздел «Извращения», оставив его в гетто аномалий. Другие исследователи ХХ в., говоря о мазохизме, упоминали «расстройство личности», «невроз», «мазохистскую личность», а также форму «невроза навязчивой одержимости». В настоящее время [9] 80-е годы ХХ в. (Примечания, помеченные звездочками, сделаны автором и переводчиком специально для настоящего издания.) в руководстве DSM III, выпущенном Американской психиатрической ассоциацией, мазохизм включен в раздел «Психосексуальные расстройства», подраздел «Парафилии», код 302.83, «Сексуальный мазохизм».

Позже Энн Лэндерс представила это общепринятое отношение к мазохизму более сжато в своем ответе на следующее письмо:

Уважаемая Энн,

Я замужняя женщина, перешагнувшая сорокалетний рубеж. Мне необходимо знать ваше мнение, как жить дальше. Мы с мужем попали в зависимость друг от друга. Я не имею в виду, что мы друг друга избиваем или жестоко обращаемся друг с другом. Но мы часто шлепаем друг друга по ягодицам, и это нас страшно возбуждает перед тем, как заняться любовью. Нам сказали, что такая зависимость в Англии очень распространена.

Все началось с нашего посещения клуба в Вестчестере, штат Нью-Йорк. Там было пять других супружеских пар. Мы встречаемся раз в неделю (у кого-то дома) и занимаемся этим. Недавно мы стали меняться партнерами, и это стало нас еще больше возбуждать и еще больше потянуло друг к другу. Разнообразие придает жизни остроту. Чтобы добавить в наши занятия любовью немного жизни, на день Святого Валентина Гарри подарил мне хлыст жокея. Он несколько раз его использовал, находясь со мной в постели; я думала, мне будет больно, но он лишь «прибавил обороты», – и я растерялась. Мы с Гарри читали вашу колонку еще подростками и уважаем ваше мнение. Нам бы хотелось знать, одобряете ли вы то, чем мы сейчас занимаемся. (Подпись: Вопрос из Нью-Йорка)

Ответ Энн:

Вам не требуется мое одобрение. Если Вы и Гарри хотите хлестать друг друга по ягодицам, это ваше и только ваше личное дело. Но чувствую, мне следует сказать вам о том, что люди, которые занимаются групповым сексом и причиняют друг другу боль ради сексуального возбуждения при половом акте, – это люди больные, больные и еще раз больные. Это воздействие (известное также как зависимость) совсем не ново. Оно веками было частью сценариев утонченного разврата [10] Ann Landers, Field Newspaper Syndicate column in the Minneapolis Tribune, 25. May. 1980. .

«Больные, больные и еще раз больные», – утверждает Энн, и все мы всегда думали точно так же. С точки зрения морали, по которой все делится на «правильное-неправильное» или «хорошее-плохое», с точки зрения медицины, которая все разделяет на «здоровое-больное», с социальной точки зрения, оценивающей все исходя из наличия социальной ценности или ее отсутствия, мазохизм всегда оказывается в проигрыше. С социальной точки зрения он представляет угрозу для нравственности, болезнь для человека и опасность для общества.

Но наш подход к этому явлению психологический и написана книга с точки зрения понимания мазохизма, его воздействия на психику и его значения. Понять его – значит погрузиться под поверхность, а потому мы скорее спускаемся вглубь, чем уходим вдаль, т. е. мы совершаем погружение. Мы не будем ни осуждать мазохизм, ни лечить, ни социально одобрять; но мы постараемся определить психологическую цель, которой он может отвечать.

Психологический подход многофакторный, поэтому стоит сделать несколько замечаний относительно употребления ряда терминов. Греческое слово psyche (психика) близко к изначальному значению слова «душа». Когда греческое слово logos («слово», «речь», «смысл») соединяется со словом psyche, мы получаем и важное для нас слово психология (psychology), и первую предпосылку для обнаружения смысла слова «душа», вербального выражения понятия, существенного для нашей темы. «Психология» пробуждает душу и все, что мы с ней ассоциируем: субъективность, переживание, эмоцию, рефлексию, а также религиозное отношение к системе ценностей и смыслу. Психология – не просто еще одна наука в дополнение к остальным: физиологии, химии, медицине и т. д. Я разделяю убеждение Юнга в том, что психика сама для себя является «первоосновой». Несмотря на то, что взгляды на психику формируются в других областях науки, по своему определению и по условиям своего существования она от них не зависит. Короче говоря, психика ни от чего не является производной и ни к чему не сводима. О ней можно рассуждать в контексте того, что мы анализируем и исходя из чего мы это анализируем. Будучи одновременно коллективным и индивидуальным феноменом, психика становится и нашей точкой зрения, дающей нам объективное видение, и средоточием наших субъективных переживаний.