Станислав Гроф - Надличностное ви́дение. Целительные возможности необычных состояний сознания

Стр:

Пример мощной СКО, лежащей в основе психогенной астмы

Природа этой главной темы значительно отличается одной СКО от другой. Слои отдельной СКО могут, например, содержать в себе все основные воспоминания об унизительных, оскорбительных и позорящих переживаниях, которые когда-то нанесли ущерб нашей самооценке. В другой же СКО общим знаменателем может выступать тревога, пережитая в разнообразных скандальных и пугающих положениях, или же чувства клаустрофобии и удушения, вызываемые гнетущими и ограничивающими обстоятельствами. Иным общим мотивом является отторжение или эмоциональное отключение, нарушающее способность доверять мужчинам, женщинам или людям вообще. Положения, которые породили в нас глубокое чувство вины или несостоятельности, события, которые привели к убеждению, что половые отношения опасны и омерзительны, встречи с немотивированной враждебностью и насилием также могут быть добавлены к вышеприведенному списку в качестве характерных примеров. Особенно важными являются СКО, содержащие воспоминания о встречах с обстоятельствами, угрожающими жизни, здоровью и целостности тела.

На ранних стадиях моих психоделических исследований, когда я впервые описывал СКО, я думал, что они правят взаимодействием сил на биографическом уровне бессознательного. Но по мере того как мои знания о холотропных состояниях становились все более богатыми и обширными, я начал понимать, что корни СКО проникают гораздо глубже. Видимо, каждый из комплексов СКО укоренен в какой-то отдельной стороне травмы рождения. Однако типичная СКО проникает гораздо дальше и ее глубочайшие корни охватывают различные виды надличностных явлений, таких как переживания прошлой жизни, юнговские архетипы и происходящее в сознании отождествление с различными животными. Сегодня я рассматриваю СКО как главные организующие начала человеческой психики. Общее представление о СКО до некоторой степени напоминает идеи К.Г.Юнга о «психологических комплексах» и понятие Ханса-Карла Лёйнера «трансфеноменальная динамическая система», но существует также множество черт, которые отличают их от обоих понятий.

СКО играют важную роль в нашей психической жизни. Ведь они могут влиять и на тот способ, каким мы воспринимаем себя, других людей и мир, и на то, как мы все это чувствуем. Они являются движущими силами, лежащими позади наших эмоциональных и психосоматических симптомов, трудностей в отношениях с другими людьми и иррационального поведения. Существует определенное взаимодействие движущих сил между СКО и внешним миром. Внешние события в нашей жизни могут избирательно приводить в действие соответствующие СКО, и, наоборот, действующие СКО вынуждают нас чувствовать и вести себя таким образом, чтобы мы воспроизводили их сердцевинные темы в нашей нынешней жизни.

Перед тем как продолжить обсуждение новой, расширенной картографии человеческой психики, важно коротко упомянуть об одной очень значимой и необычной черте холотропных состояний, которая сыграла важную роль в картографировании территорий психических переживаний и оказалась неоценимым подспорьем для психотерапии. Ведь холотропные состояния имеют свойство вовлекать нечто подобное «внутреннему радару», который автоматически выносит из бессознательного в сознание то содержание, которое имеет самую сильную эмоциональную нагрузку, а по времени является самым насущным относительно их побудительных сил.

Это дает большое преимущество по сравнению со словесной психотерапией, в которой пациент приносит с собой длинный шлейф разного рода сведений и где именно терапевт должен решать, что является значимым, а что не имеет отношения к лечению и где у пациента имеются блокировки. Но так как между различными школами нет согласия по поводу этих основополагающих теоретических вопросов, то подобные суждения всегда отражают личную склонность терапевта, так же как и особые взгляды его школы.

Холотропные состояния предохраняют терапевта от вынесения столь трудных решений и по большей части исключают субъективность и профессиональную идиосинкразию словесных направлений. Сам собой происходящий отбор насущного содержания столь же самодвижно распространяется за пределы биографического уровня и направляет ход самоосвоения на околородовой и надличностный уровни психики. Эти надбиографические области не осознаются и не признаются академической психиатрией и психологией. Явления, происходящие в этих укромных уголках психики, были, однако, хорошо известны и признаваемы в древних и до-индустриальных культурах любой эпохи. Но в западной цивилизации, они по заблуждению приписывались патологии неизвестного происхождения и рассматривались как бессмысленные странные плоды нарушений в деятельности мозга.