Орнстейн Роберт - Психология сознания

Мы можем проиллюстрировать, как использование терминов ограничивало научные исследования в психологии, ссылаясь на область восприятия, которая часто служила своего рода флюгером в психологии. Изучая восприятие, психологи довольно рано обнаружили, что определенные изменения в объективных или физиологических факторах ведут к явно выраженным субъективным изменениям. Это, естественно, привело к мысли о соответствии между субъективными факторами, с одной стороны, и объективными и физиологическими факторами, с другой стороны. Поскольку изменение объективных и физиологических факторов вызывает субъективные, легко наблюдаемые эффекты, а противоположные явления продемонстрировать труднее, возникло предположение, что субъективные аспекты восприятия, прежде всего, происходят из соответствующих объективных факторов и сопутствующих физиологических нарушений, ими вызванных. Так что изучение восприятия в значительной степени сконцентрировалось на анализе объективных и физиологических факторов. Поскольку эти объективные или физиологические факторы могут изменяться количественно, научная методология в психологии обычно отождествлялась лишь с измерением.

Это привело к тому, что психологи долгое время недооценивали факторы, неподдающиеся точному измерению. Эти недооцененные факторы, конечно, были субъективными и описывались в терминах прошлого опыта, верности, ожиданий и стремлений, независимо от того, включались ли они сознательно или бессознательно. Недавние исследования в социальной и клинической психологии, где воздействие субъективных факторов на восприятие особенно очевидно, пробили брешь в этой методологической преграде. И уж совсем недавно, чтобы нарушить соответствие между субъективными и объективными или физиологическими факторами, для демонстрации явлений восприятия были разработаны эксперименты, в которых специально использовались иллюзии. Применяя иллюзии, исследователь получает больше свободы, постигая природу функциональной деятельности в процессе изучения восприятия, и тем самым получает хорошую точку опоры, исследуя функцию восприятия в целенаправленном поведении человека. Например, можно показать, что восприятие того, где находится вещь, зависит от восприятия того, что это за вещь, и когда ее воспринимает испытуемый. Гарвей Кэрр (Carr, 1935, с. 326) показал, что «иллюзии, противоположные правильному восприятию, – суть экспериментальные варианты, раскрывающие общий принцип, действующий в обоих случаях».

Постепенно становится ясно, что процесс мышления, участвующий в научном познании, не просто «беспристрастный анализ» условий в их совокупности. Ценностные суждения ученого участвуют (1) в ощущении недостаточности его теоретических знаний – после чего он ставит перед собой задачи; (2) в осознании функциональной деятельности или явлений низшего порядка (subphenomena), затрагивающих явление, давшее исходный толчок к исследованию; (3) в определении того, какие аспекты явления (переменные) могут быть плодотворны в качестве основы экспериментальных стандартов; (4) в разработке экспериментальной процедуры с тем, чтобы проверить обоснованность этих основных стандартов. Таким образом научно-исследовательская работа включает в себя сложный процесс оценивания и интеграции, который, вероятно, в значительной степени происходит на бессознательном уровне.

В этом процессе действуют все бессознательные допущения, все знания и отвлеченные понятия индивидуальной картины мира исследователя. Независимо от того, признают ли это ученые, всякая интерпретация фактов должна рассматриваться как ценностное суждение. Несомненно, рациональное мышление и осознанная интеллектуальная манипуляция абстрактными переменными может играть, зачастую играет и, очевидно, должна играть важнейшую роль в процессе научных исследований. Но полагать, что рациональное мышление и осознанное манипулирование определяют суждения, связанные с научными исследованиями, значит противоречить подавляющей массе доказательств, полученных в ходе самой научно-исследовательской работы. Словарь определяет слово «объективный», употребляемое в дискуссиях о научной объективности, следующим образом: «Подчеркивающий или выражающий природу действительности независимо от самосознания человека; описывающий события или явления как существующие вне сознания; не затронутый рефлексией или чувствами человека». Например, наше знание о восприятии, доказывающее, что «природа действительности», познаваемая нами в чувственном опыте, не существовала бы, не будь картины мира, которую мы привносим в конкретную ситуацию, решительно противоречит спорному утверждению, что ученый может быть объективным.