Антонио Менегетти - Клиническая онтопсихология

Важно, чтобы была достигнута цель. Эта система адаптации как процесс называется «ассоциация».

Основополагающий принцип онтопсихологии утверждает, что организм как индивидуация обретает конкретику в «континууме» окружающей среды*.

Каждая индивидуация, наделенная идентичностью, погружена в специфическую непрерывность окружающей среды. Иными словами, сущность индивидуации напрямую связана с единой сущностью окружающей среды (следовательно, речь идет не о внешнем ориентире, как может показаться нашим органам чувств). Каждый организм свершается в среде и одновременно с этим каждый организм индивидуализирует среду. В определенной мере индивидуация является и не является средой.

Другое утверждение: организм жизнеспособен настолько, насколько он находится в метаболизме со средой.

Понятия «аутопластический» и «аллопластический»* могут представлять динамические взаимодополняющие формы. «Аутопластическими» являются те формы, которые видны изнутри организма, «аллопластическими» – те, что видны снаружи.

Если вернуться к положению о том, что организм есть момент средового «континуума», становится очевидным, что аутопластический или аллопластический в итоге могут указывать лишь на индивидуальные, в зависимости от взгляда, точки отсчета.

Представьте себе организм в передающем и получающем континууме среды. В этой текучести жажда, голод, сон, жар, обладание, агрессивность являются нестабильными формами контакта организма и среды.

Представьте себе место, где сходятся сотни поездов: наш организм – это узловая точка среды, точка пересечения внешне крайне сложная, но в себе и сама по себе крайне упорядоченная. Поезда постоянно прибывают и уезжают, некоторые останавливаются, некоторые проходят мимо и идут дальше. Местоположение инстинкта не привязано исключительно к определенному типу химического соединения организма.

Мы уже подчеркивали, что ассоциация берет начало в метаболическом континууме между обособленной органикой и средой. Разберем это. Импульс, движение, искажение предопределяются в организме. То есть организм описывает изменение поведения среды по соотношению к себе. Поскольку человеческая органика является также и сознанием, способностью к саморефлексии, возглавляемой «Я», и «Я» формируется всегда после «Сверх-Я», оно предвосхищает историческое стечение обстоятельств. Из этого следует, что навязчивое состояние, или повторяемое навязчивое обуславливание, приводит к искажению нейронной функции организма. Для организма акт дефекации и пение обладают одинаковой чистотой, но социальная обусловленность ставит на первое место интересы собственной группы, нежели самой жизни. Для организма первичным является дефекация, а потом пение. Если какая-то валентность среды воспринимается организмом как опасная, то он пресекает ее.

Там, где социум вторгается в информацию жизни, происходит манипуляция организмом и внедрение в него ошибочной в отношении объекта и среды информации. Изначально в тот момент, когда жизненная информация поступает в обуславливающий центр, или в точку взаимосвязи организма со средой, происходит ее перехват и обработка, что вызывает тревогу во всем организме.

Отклоненный от собственной природной и инстинктивной мудрости организм вновь получает информацию и занимает оборонительную позицию. Во время защиты он ассоциирует себя с объектами, дающими оправдание, то есть требование со стороны «Сверх-Я» может вложить в послание жизни смысл смертельной опасности.

Ассоциация – это вторичный факт. Он предопределяется фактом социального воспитания. Например, эротическая функция интерпретируется с позиций чувства вины или кастрации и ассоциируется с ними. Поскольку организм получает эту информацию через живой контакт (пощечина, громкий крик, укоризненный взгляд и т. п.) он ассоциирует данную вариацию, дезинформацию жизни с тактильно-органическим опытом. Если кого-то однажды ударило током, он больше не будет лезть пальцем в розетку, при виде розетки его организм проявит бдительность. Точно так же и организм ребенка будет реагировать согласно однажды воспринятому стилю соматизации социальной информации. Как только информация жизни была зарегистрирована в определенной модели соматизации, последняя предопределяет каждую последующую соматизацию.

Поскольку органическая реальность развивается во времени, то, прежде чем достичь ощущения пустоты и смерти, она делает отчаянные попытки зацепиться путем ассоциаций хоть за какое-нибудь спасение. Так, истерик или человек с внезапными приступами страха не может понять причину своего состояние, хотя это просто. Предположим, что изменчивая среда принимает форму, соматизируясь в бессознательном, которое всегда остается открытым и чутко реагирующим по отношению к окружающей среде, и в тот момент, когда этот тип энергии вовлекает весь организм, в том числе «Я», появляется преграда. Тогда человек, вместо того чтобы вступить в драку или заняться любовью, ощущает приступ тревоги, тахикардию, удушье, то есть что-то, что дает организму возможность испытать возбуждение. Важным в это мгновение является возбуждение, вибрация в ответ на энергетическое вмешательство окружающей среды. Действие в любом случае происходит, его невозможно остановить. И неважно, реализует ли его человек в виде мастурбации, поцелуя, ругательного слова, каталептического приступа, мучительной депрессии, фобии, важно наличие перехода энергии. «Я», обусловленное и неспособное на адекватный ответ на информацию (информацию в квантовом, качественном смысле), не может принять новое из среды и вынуждено проживать действие жизни искаженным образом. То есть ассоциация совершается не бессознательным, а «Я». Именно «Я» ощущает себя загнанным в тупик жизнью, эмоцией, действием, которое в любом случае происходит. «Я» не удается сохранить целостность на фоне этой обусловленности, которую оно полагает абсолютом, и тогда оно осуществляет смещение, которое считает равнозначным и дозволенным.