Стивен Левин: Исцеление в жизни и смерти

Хотя все эти люди, казалось, ощущали большее благополучие, чувство спокойной цельности, не все из тех, кто открылся навстречу жизни, продолжили жизнь в теле. Каждый исцелился в жизни. Некоторые ощущали, что их тело снова обрело целостность. Другие пережили целостность в смерти. Были и те, с кем мы находились рядом в ожидании их смерти, и чья смерть выражала целостность бытия; их сердца были настолько открыты, а их дух – свободен, что не было сомнений в том, какое внутреннее благополучие они обрели в те недели и месяцы, пока умирали. Как глубоко они исцелились! В момент своей смерти они были более исцелёнными, более целостными, чем когда-либо прежде. Они обрели исцеление в смерти, отбросили прошлые трудности, выйдя навстречу неизведанному будущему.

За девять лет, что прошли с того момента, как Робин задала свой вопрос и мы приступили к исследованию того, что может представлять собой исцеление, мы собрали обширную библиотеку, где собраны сотни различных методов исцеления из традиций западной медицины, а также альтернативные и восточные целительные практики: здесь есть книги о методе Герсона, о терапии с использованием свежевыжатого сока из ростков пшеницы, лихорадочной терапии, вегетарианстве, акупунктурной терапии, моксотерапии, посвящённые терапиям диетой и упражнениями, аутогипнозу, лекарствам Баха на основе цветочных эссенций, цветотерапии, уринотерапии, радиотерапии, химиотерапии, различным формам молитвы и множеству других менее известных экспериментальных подходов. Все эти книги оставили нам после своей смерти пациенты.

Прошли годы, и стало очевидно, что не существует единого метода, который подходил бы каждому. На самом деле, кажется, не существует метода, который приносил бы организму больше пользы, чем любой другой метод. Также можно упомянуть, что на параллельной полке нашей библиотеки стояли десятки книг о духовных дисциплинах и связанных с ними методах исцеления – о буддийских, христианских, суфийских, индуистских и иудаистских техниках поиска себя; эти книги были подарены нам многочисленными людьми, утверждавшими, что это «наилучший путь», но их озарения казались не более примечательными, чем любые другие. Соответствия между исцелением организма и исцелением духа сложно было игнорировать.

По всей видимости, не существует техники исцеления организма, которая бы подходила всем, не существует единого метода, который использовали бы все исцелившиеся люди. Однако иногда мы видели немногих сияющих существ, занимавшихся исследованием тайн и учившихся освобождаться от того, что казалось изолированной индивидуальностью, которые сливались с чем-то космическим. Зачастую не нуждаясь в том, чтобы определять или отграничивать это «что-то», и даже не умея этого сделать, эти существа всем сердцем открывались чему-то за гранью их прежнего бытия. Очевидно, исцеление имело место не только благодаря конкретной целительной технике. Что-то в их сердце встретило болезнь по-новому, благодаря чему гармония установилась там, где раньше царил разлад.

Некоторые предполагают, что те техники, которыми мы пользуемся, ведут к так называемому духовному исцелению. Однако мне не по душе этот термин, поскольку он вызывает в человеке убеждённость, будто духу можно как-то повредить. А этого не может быть. Духу нельзя повредить, это неприкосновенное, безграничность бытия, бессмертное. Поэтому метод, предлагаемый здесь, – это не духовное исцеление, но, скорее, исцеление в духе. Подобным образом фраза «раскрытие сердца» может ввести в заблуждение, поскольку в ней подразумевается, будто сердце время от времени бывает закрытым – когда на самом деле оно, словно солнце, вечно сияет, пусть его временами и скрывают от нас разные явления. Мы не столько открываем сердце, сколько расчищаем путь к нему, осознавая, что то, что препятствует пути к сердцу, препятствует исцелению. Так наш путь становится путём освобождения от препятствий, не позволяющих двигаться дальше. Исцеляться – значит не принуждать солнце светить, но отказаться от личностной разделённости, от образов себя, от сопротивления переменам, от страха и гнева, от заблуждения, которые образуют непрозрачную броню, защищающую сердце. Этот процесс начинается с растворения густых облаков нашей забывчивости и отсутствия доброты. Так открывается возможность обнаружить в себе вечную исцелённость.

После нескольких лет работы с пациентами, страдающими от серьёзных заболеваний, мы с Ондреа заметили, что вздрагиваем, слыша слово «исцеление». Мы видели многих людей, глубоко страдавших во имя исцеления. Мы заметили, что так называемое исцеление на том или ином уровне может способствовать смерти. Некоторые люди в своей борьбе за исцеление, казалось, во многом отвергали самих себя. В некоторых случаях дурное мнение о себе выражалось в виде отвращения, в других – в виде вины или стыда, а в иных как страх жертвы. Все эти качества как будто лишали человека сил. Казалось, что ради исцеления многие люди на самом деле развивали в себе черты, противодействующие исцелению. Они относились к заболеванию со страхом и ужасом. Как будто напряжение и непонимание подпитывали «болезненный ум», тем самым затемняя «исцеляющее сердце».