Эрих Фромм - Бегство от свободы

Изложенный здесь анализ самоуважения был отчетливо сформулирован в неопубликованной лекции Эрнеста Шехтеля «Самооценка и “продажа” личности».

Первое издание книги вышло в 1941 году, до распространения телевидения. – Примеч. пер .

Исходя из другой точки зрения, К. Хорни пришла к концепции «невротических склонностей», в известной мере сходной с моей концепцией механизмов «бегства». Главные различия между ними состоят в том, что «невротические склонности» – это движущие силы невротической личности, а механизмы «бегства» – движущие силы нормального человека. Кроме того, Хорни сосредоточила свое внимание на тревоге, а я – на изоляции индивида.

Гоббс Т . Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского. М., 1936. С. 97.

Маркиз де Сад придерживался мнения, что сущность садизма состоит в господстве. Он это выразил наглядно в следующем отрывке: «То, что вы хотите заставить почувствовать вашего партнера, – это не наслаждение, а впечатление, которое вы хотите произвести; боль производит гораздо более сильное впечатление, чем наслаждение… вы понимаете это». Горер в своем исследовании определяет садизм как «наслаждение от наблюдения изменений, произведенных наблюдателем во внешнем мире». Это определение ближе подходит к моей точке зрения на садизм, чем определения других психологов. Но, по-моему, Горер ошибается, понимая садизм как наслаждение обладанием. Садистское обладание характеризуется тем, что превращает объект в безвольное орудие в руках садиста. Несадистская радость влияния на людей уважает целостность их личности и основана на чувстве равенства. В определении Горера садизм теряет свое специфическое качество и отождествляется с любым видом результативного влияния на людей.

Виктор Гюго ярко выразил идею невозможности освободиться от вины в образе Жавера в романе «Отверженные».

Психоаналитическая процедура – это, в сущности, процесс, в котором человек пытается выявить свою подлинную личность. «Свободные ассоциации» означают, что человек должен выражать свои подлинные чувства и мысли, говоря всю правду. Но правдивость при этом относится не только к тому, что надо говорить все, что подумал, а и к тому, что само по себе мышление обязано быть совершенно правдивым, не связанным сознанием того, какие мысли иметь можно, а какие – нет. Фрейд подчеркивал подавление «дурных» мыслей; по-видимому, он не заметил, насколько часто подавляются мысли «хорошие».

По сообщению Анны Хартох, тестüы Роршаха у детей в возрасте 3–5 лет показали, что попытки детей сохранить свою непосредственность являются главной причиной конфликтов между детьми и авторитарными взрослыми.

В качестве красноречивого примера я приведу репортаж «Рестораны Говарда Джонсона» из журнала «Fortune» (Fortune. September, 1940. p. 96). У Джонсона есть специальный штат «клиентов», которые обходят его рестораны, контролируя их работу. «Поскольку все готовится по стандартным рецептам, разработанным фирмой, инспектор знает, какую порцию бифштекса ему должны принести и каков должен быть вкус овощей. Он знает также, сколько времени должно занять обслуживание и какую степень дружелюбия должен проявить к нему обслуживающий персонал».

Рассмотрение этого вопроса подводит к очень важному выводу, о котором я хочу хотя бы упомянуть: динамическая психология может пролить свет на проблемы этики. Психологи смогут помочь в этом лишь при условии, что они поймут важность моральных проблем для понимания личности. Любая психология – включая психологию Фрейда, – рассматривающая проблемы морали лишь с точки зрения принципа наслаждения, не может объяснить один из важных аспектов теории личности и, таким образом, оставляет место догматическим, неэмпирическим моральным доктринам. Анализ любви к себе, мазохистского самоотречения и идеалов, содержащийся в этой книге, иллюстрирует проблемы психологии и этики, заслуживающие дальнейшей разработки.

Я называю эту точку зрения псевдомарксистской, поскольку она истолковывает теорию Маркса в том смысле, что история определяется экономическими мотивами, понимаемыми как стремление к материальной выгоде. Между тем Маркс имел в виду другое: объективные экономические условия являются движущей силой истории, поскольку изменение этих условий приводит к изменению экономических отношений. В результате меняются и экономические установки людей, причем интенсивное стремление к богатству – лишь одна из таких установок (об этом уже была речь в главе 1). Подробное рассмотрение этого вопроса см. в моей статье «Über Methode und Aufgabe einer analytischen Sozialpsihologie» (Zietschrift für Sozialforschung. Vol. 1. 1932. S. 28). Ср. также: Pobert S. Lund . Knowledge for What? / Princeton: Princeton University Press, 1939. Chap. II.