Анат Гарари - Рождение бабушки. Когда дочка становится мамой

– Я думаю, что тоже испытала подобное чувство близко к концу срока. Как-то на улице я встретила мою знакомую по работе, и вдруг она, подкалывая, спрашивает: «Ну, как себя чувствует будущая бабушка?» – Я хочу вам сказать, – она неожиданно повышает голос, – что в этот миг я почувствовала, будто это я сама беременна. В голову полезли разные мысли, я не могла их остановить. Я думала о том, что меня ждет… совсем скоро… это приближается. Я просто чувствовала, как будто я сама вот-вот рожу! С того момента и днем и ночью я беспрерывно думала о родах. Правда, это произошло в самом конце ее беременности, и дочка ни о чем не догадывалась, но сама я жутко волновалась и боялась.

Клодин, еще более волнуясь оттого, что ее все-таки понимают и поддерживают, обращается к Мики:

– Да, я думаю, именно в этом все дело: я вдруг испугалась. С одной стороны, это здорово, что роды уже совсем близко и все ждут с нетерпением и поздравляют, а с другой – я испытываю жуткий страх и ни о чем другом думать просто не могу.

Она с трудом сдерживает слезы.

Маргалит вынимает из рукава неожиданно скоро понадобившуюся ей салфетку, а вторую – из сумки – поспешно протягивает Клодин:

– Вы меня заразили! – смеется она, вытирая глаза.

Нири обводит взглядом группу и произносит:

– Чем ближе назначенный день, тем тревожнее становится на душе.

– Да, это так, – соглашается Това. – И я тоже вдруг начала очень волноваться. Позавчера (или за день до этого) я даже приняла снотоворное: какие-то жуткие мысли не давали мне заснуть, и я испугалась, что назавтра не смогу работать.

– Какие такие мысли? – переспрашивает Нири.

– Какие мысли? – Това старательно разглаживает складки на брюках. – Я даже толком не могу сказать, чего именно я боюсь! Я перебираю в голове все, что только может с ней случиться. И вот что странно: почему меня так пугает то, что я сама прошла совершенно спокойно и естественно? Я уверена, что боюсь этих родов больше, чем моя дочка Ширли. Я пытаюсь рассуждать логично; я говорю себе, что это самый что ни на есть естественный процесс. Правда, случаются несчастные случаи, и, конечно, они запоминаются. Я стараюсь об этом не думать, но у меня не получается. Может, не совсем правильно называть это страхом, скорее, это беспокойные мысли, от которых я не в состоянии избавиться.

– Со мной это обычно случается ночью, – тяжело вздыхает Орна. – Самое лучшее время для размышлений! А так как я по характеру пессимистка, то я себе представляю в подробностях, что будет, если, не дай бог… Ну, в общем, ты слышишь о разных случаях и видишь детей с различными дефектами… Когда меня одолевают подобные мысли, я говорю себе, что все будет хорошо, и заставляю себя думать о подругах, у которых есть дети и внуки, и все у них в полном порядке. Понятно, что я никому не рассказываю о моих переживаниях: ни мужу, ни, естественно, дочке. Зачем их волновать?!

– Значит, вы все переживаете внутри, – поддерживает ее Нири.

– Все! Потому что, если что-то, не дай бог, должно случиться, оно произойдет независимо от того, думала ли я об этом или нет! Они делают все, чтобы избежать этого – все анализы, проверки. Так к чему еще прибавлять переживаний?! Яэль и сама боится и, естественно, обращается ко мне за поддержкой, ждет от меня, чтобы я ее успокоила. От этого мне еще тяжелее. Страх – он постоянный напарник радости и ожидания! Рут кладет ногу на ногу и вступает в разговор спокойным негромким голосом:

– Мне тоже очень знакомо то, о чем вы все говорите. К примеру, Талья водила машину, даже когда была уже на девятом месяце. Пару раз я пробовала ей сказать, что, может, не стоит, что есть автобус. Но в ответ получила «Мама!» таким тоном, что заткнулась на месте. Я себе представляла, как у нее за рулем начинаются схватки или как кто-нибудь врезается в нее сзади, и от удара о руль у нее лопается живот. И еще, знаете, что мне очень мешало в конце ее беременности? Что наша жизнь стала очень неспокойной. Я не имею в виду только безопасность на дорогах, но и все, что окружает нас: нигде нет покоя, все бегом, наскоком; в глазах пестрит от красного, желтого. Если бы я только могла огородить ее от всего этого! Я все время волновалась за нее, словно она опять маленькая девочка и я наблюдаю за ней из окна в то время, как она перебегает дорогу. Она, естественно, и слышать ни о чем не хотела, а я находилась в постоянной тревоге, пока она наконец-то родила. Рут, улыбаясь, обводит взглядом всю группу:

– Все в этой жизни проходит, я вас уверяю!