Стюарт Браун - Игра. Как она влияет на наше воображение, мозг и здоровье

Мой друг пережил опыт, который по-настоящему показал ему смысл этих слов. Как-то холодным утром он вместе с инструктором отправился заниматься дайвингом. Дорога на яхте была утомительной – на море штормило, а небо было затянуто грозовыми облаками. Мой друг начал жаловаться на все эти вещи и рассказывать, как он недоволен холодным, мокрым, неуютным днем. Наконец инструктор сказал ему: «Знаешь, Джош, ты никогда не испытаешь пиковых переживаний, если не дашь себе труд преодолеть некоторые неудобства». Тогда друг перестал жаловаться и посмотрел на вещи по-другому. Да, море было неспокойным, но создавало ощущение грандиозности – чего стоила одна та сила, с которой оно подбрасывало маленькую яхту. Там, где солнечные лучи прорывались сквозь слой облаков, шла удивительная игра света и тени. И вот вдвоем посреди стихии они готовились заняться удивительным делом. Они собирались дышать под восемнадцатиметровой, стотонной толщей воды – там, где человек просто не имеет права находиться. В тот день дайвинг прошел отлично.

Одно из самых моих любимых воспоминаний – как рано утром в октябре, еще до восхода солнца, мы с папой и дядями охотились на уток в Небраске, на берегах реки Платт. Для двенадцатилетнего мальчика, которому поручили голыми руками вытаскивать утиные и гусиные манки из реки, где уже плавал лед, это было мучительным предприятием. Однако перспектива выпить горячего шоколаду в укрытии, услышать первый трепет крыльев и, дожидаясь рассвета, узнать истории о прошлых охотах и семейных приключениях и тогда, и сейчас вызывает у меня прочное ощущение счастья. Хотя и мой собственный, и весь остальной мир с тех пор изменился и мне больше не нравится охотиться, отклик тех эмоций дарит мне радость. Когда я просто слышу га-га канадских гусей, которые круглый год свободно резвятся вдоль реки Кармел, я будто бы снова возвращаюсь в свои двенадцать лет – на то время, пока эхо звучит в долине.

Сейчас одно из моих любимых игровых занятий – кататься на велосипеде по крутой петляющей дороге недалеко от моего дома. В детстве, проведенном в южной части большого города Чикаго, я и представить не мог бы, что в семьдесят шесть лет буду крутить педали в гору вдоль сосен, лавров, виргинских дубов, лучистых сосен и цветущего чапараля. Эти новые пейзажи вызывают у меня чистый восторг. Но вверх я еду с большим трудом, сильно напрягаясь: и бедра, и легкие болят и просят пощады. Да, я совсем не молод. Но даже поднимаясь в гору, тяжело дыша и размышляя, не заедают ли тормоза (а не мое стареющее тело), я испытываю странный эмоциональный подъем. Когда вершина близка, деревья внезапно заканчиваются и открывается панорама океана и лесов. Освещение меняется на каждом повороте, и эта картина оправдывает все усилия. Когда я свободно скольжу вниз по дороге домой, я пребываю в ясном и счастливом состоянии духа – испытываю единение со своим телом, природой и духовным началом.

Подобные моменты случались у меня и когда я просматривал литературу по нейрофизиологии и вдруг переживал озарение – например, когда осознал, что у быстрого сна и игры схожие эволюционные биологические модели. Поэтому и поездка вверх по каньону Робинсон (физическая активность), и озарение во время чтения (пассивного занятия) для меня представляют собой идентичные состояния существования в игре. Все это – восторг игры.

Одна из самых трудных вещей, которым нужно научить детей, – умение преодолеть трудности или кажущуюся скуку, чтобы найти источник для удовольствия. «Скучный поход», – говорит мой девятилетний внук, который обожает видеоигры. Но поскольку мы все равно идем вперед, он замедляется и начинает замечать детали: клевер с четырьмя листьями, ястреба, несущего в когтях извивающуюся змею, шелест листьев от сильного бриза. Дети могут по достоинству оценить природу со всей ее новизной и испытать игровые эмоции при виде ее чудес, если приспособить контакт с ней к их темпераменту и естественному любопытству. Ребенок, едущий на велосипеде, может посмотреть на подъем впереди и сказать: «Я не хочу туда. Слишком трудно». Но он не знает, что с другой стороны ждет очень быстрый и приятный спуск. Мы уже делали это раньше и знаем, что сложный подъем компенсируется с другой стороны, – ребенок же видит только трудности. То же и с работой: они видят, как это трудно, но еще не имеют достаточно опыта, чтобы понимать, сколько удовлетворения можно получить, если делать ее по-настоящему хорошо. Чтобы получить удовольствие, надо преодолеть дискомфорт. Настоящая игра всегда начинается после этого – порой всего через один шаг.