Дэвид Кесслер - Живи сейчас! Уроки жизни от людей, которые видели смерть

Всегда есть выбор – жить в прощении или в непрощении. Не прощая, мы крепко держимся за старые раны и боль; становимся заложниками самих себя.

Прощение дает многое, в первую очередь – свободу вновь стать самими собой. В день, когда мы простим других или себя, возродимся и возвратимся к благоденствию. Люди, подошедшие «к краю», могут многому научить в отношении истинного прощения. Они думают: «Вы совершали ошибки – так же, как и я. Кто не ошибался? Но теперь я не хочу мерить себя вашими ошибками. Дайте мне быть собой».

На этом пути есть множество препятствий. Главное – нежелание прощать обидчика. Но простить – не значит сказать: «Ничего, что ты ранил меня, все в порядке». Простить – это «отпустить» боль. Люди, которые копят и культивируют обиды, должны помнить, что наказывают только себя.

Мы помним, что люди – больше, чем их заблуждения. Они просто люди: допустили ошибку и сами были ранены, как и мы. В конечном счете мы прощаем их, чтобы излечить себя. Прощаем не поведение, но человека.

Жажда мести – еще одна преграда для прощения. Давая выход этому чувству, мы получаем только временное облегчение или удовлетворение. Потом виним себя за то, что унизились до такого. Нам хочется, чтобы человек, обидевший нас, знал, насколько это больно, поэтому нападаем на него. Но на самом деле наносим еще бóльшую рану самим себе.

Простить бывает очень трудно. Иногда проще проигнорировать. Множество раз мы призывали себя к прощению, но откладывали, позволяя потоку страданий и невзгод проходить сквозь наши жизни. Непрощение держит нас в застывшем состоянии. Мы хорошо изучили старую местность и, возможно, стало настолько комфортно в ней, что прощение может восприниматься как вторжение неизвестного. Намного проще обвинять кого-то, чем работать над отношениями. Концентрируясь на чужих ошибках, не видим своих проблем. Прощая, получаем силу, становимся выше обидчика, преодолеваем собственную боль.

Подчас прощение может ощущаться как выворачивание наизнанку: иногда кажется, будто вы спасаете мир. Между прочим, так оно и есть : вы спасаете мир.

Когда в детстве нас обижали или мы обижали других, кто-то обычно говорил «прости». Для взрослых извинения становятся непростым делом, и мы часто решаем, что их недостаточно. Если дети что-то натворят, они смущаются и пытаются загладить вину. Мы легко прощаем их – они же дети! Но во взрослом мире мы не видим оступившихся людей – только боль, которую нам нанесли. Поэтому первый шаг в прощении – снова увидеть людей, которые совершили ошибку, потому что были слабы, растерянны или больны.

Однажды, когда мы поймем это, сможем начать прощать. Надо ощутить свою злость и дать ей выход. Затем – отпустить все негативные чувства. Так убирается крючок, который держал взаперти вашу свободу.

ДЭВИД

Иногда прощение кажется невозможным. В качестве примера Элизабет Манн могла бы преподать урок любви и ненависти, терпимости и прощения.

В Элизабет было слишком много ненависти. Когда она была подростком, ее семью схватили нацисты и отправили в концлагерь Аушвиц, где жизнь была недолгой. Сразу после прибытия туда она спросила у охранника, где ее семья? Он показал на дым, поднимавшийся от гигантской трубы: «Вон там…»

После освобождения союзническими войсками Элизабет оказалась на вокзале в Дании, где ожидала отправки поезда, идущего в Швецию. Там же ждали поезда несколько спасенных узников, но никого из ее семьи уже не было в живых. «Мне дали чашку кофе, великолепный вкус которого ни с чем невозможно было сравнить, – рассказывала она. – Дежурная привела двух женщин и одного мужчину, сказав, что они – пленники лагеря. Я догадалась, что это не так, ведь у них с собой были чемоданы. Ни у кого из бывших узников не было багажа, у нас не было лишнего клочка одежды. Те трое начали расспрашивать нас, из какого мы лагеря, как там очутились. Попутчики подробно делились с ними своими историями.

На следующее утро прибыл поезд, чтобы перебросить нас в Швецию. Я оказалась в одном купе с теми двумя женщинами, которые расспрашивали; были еще трое других. В поезде было мало свободного места, особенно для чемоданов, которые женщины везли с собой. Двое устроились на полу, трое других на полке, я забралась наверх, где обычно размещается багаж. Ночью, когда все спали, я услышала шум. Посмотрев вниз, увидела, что те две женщины открыли свои чемоданы, внутри которых находились фото людей в форме СС. Женщины рвали эти фото и выбрасывали в окно. Понятно, что никто из заключенных в лагере не мог хранить фото охранников.