Эрих Фромм: Анатомия человеческой деструктивности

Я чрезвычайно благодарен господину Шпееру за возможность увидеть эти рисунки. Для меня они послужили ключом к характеру Гитлера, педантичному я безжизненному.

Как отмечает Шрамм, Гитлер в этих застольных беседах никогда не упоминал тех чудовищных приказов, которые он отдавал в тот период, пока эти беседы происходили.

Персонажи романа Р. Л. Стивенсона «Странная история доктора Джекиля и мистера Хайда» (1886). – Прим. перев.

Здесь можно усмотреть некоторое сходство с месье Вердо, персонажем Чаплина, – добропорядочным представителем среднего класса, семьянином, который зарабатывает на жизнь, убивая богатых дам.

Уже случившееся, свершившиеся факт, нечто бесспорное (фр.). – Прим. ред.

См. наши рассуждения о проблеме рациональных и иррациональных страстей в главе X.

Шпеер, интуитивно ощущавший неумение Гитлера воспринимать и правильно оценивать реальность, пишет об этом так: «Сейчас в нем было что-то как будто нематериальное. Впрочем, это, наверное, было его постоянным качеством. Оглядываясь назад, я иногда спрашиваю себя, не была ли такая зыбкость всегда ему свойственна – с ранней юности и до момента самоубийства? Иногда мне даже кажется, что приступы насилия, которым он был подвержен, были тем более необузданными, что в нем не было никаких человеческих эмоций, способных им противостоять. Он не мог никому позволить приблизиться к себе, потому что внутри у него не было ничего живого. Там была одна пустота».

Блестящее и чрезвычайно подробное описание действий английского правительства в ходе гражданской войны в Испании дает сэр А. Кэдоган, бессменный заместитель министра иностранных дел Великобритании, консерватор, сам немало сделавший для формирования британского внешнеполитического курса в тот период. В частности, он пишет, что политика правительства во многом определялась симпатией консерваторов к Муссолини й Гитлеру, их неспособностью оценить намерения Гитлера и тем, что они были склонны позволить Германии напасть на Советский Союз.

Сообщено А. Шпеером в личной беседе.

Существует богатый клинический материал, демонстрирующий, что люди могут стремиться к саморазрушению, несмотря на то что их сознательные цели являются прямо противоположными. Впрочем, такие примеры можно найти ве только в психоанализе, но и в классике драматургии.

В переводе на русский язык работа вышла под названием «Недовольство культурой» в книге Фрейд 3. Психоанализ. Религия. Культура (М., Ренессанс, 1992), по которой воспроизводятся приведенные Э. Фроммом цитаты из данной работы Фрейда. В дальнейшем в тексте дается перевод англоязычного названия, а ссылка приводится но указанному изданию. – Прим. перев.

В русском тексте «невротической», но это, видимо, опечатка. – Прим. перев.

Фрейд 3. Психоанализ. Религия. Культура. С. 113.

Фрейд 3. Три очерка по теории сексуальности/Фрейд 3. Психология бессознательного. М., Просвещение, 1989. С. 139./Об эволюции Фрейдовой теории агрессивности ср. резюме Дж. Стрэчи в редакционном введении к книге «Цивилизация и недовольные ею» (1930).

В переводе данной работы Фрейда на русский язык не удалось найти слов, полностью совпадающих с приведенной цитатой. Сходная мысль выражена там несколько по-иному: «Еще в большей независимости от обычной связанной с эрогенными зонами сексуальной деятельности развивается у ребенка компонент жестокости сексуального влечения... Мы можем полагать, что жестокие душевные движения происходят из влечения к овладеванию и проявляются в сексуальной жизни в такое время, когда гениталии еще не получили своего позднейшего значения» (Фрейд 3. Психология бессознательного. С. 164). – Прим. перев.

Фрейд 3. Анализ фобии пятилетнего мальчика//Фрейд 3. Психология бессознательного. С. 117.

В этом заявления мы находим выражение основной аксиомы Фрейда о понижении напряжения как фундаментальном законе функционирования нервной системы. Ср. с подробным обсуждением этой аксиомы в конце данного приложения.

Развивая в дальнейшем эти представления, Фрейд склоняется к тому, чтобы говорить скорее о некоем инстинкте жизни (Эросе) и некоем инстинкте смерти.