Зигмунд Фрейд: Зигмунд Фрейд. Моисей и монотеизм

Древнейшей из исторических фигур, к которой относится этот миф рождения, является Саргон Аккадский, основатель Вавилона (ок. 2800 г. до нашей эры). Для нас, в частности, будет небезынтересным привести рассказ, приписываемый ему самому.

«Я, Саргон, могущественный царь, Царь Аккада. Моя мать была весталкой, отца своего я не знаю, брат же моего отца жил в горах. Моя мать, весталка, выносила меня в моем городе Азупирани, расположенном на берегу Евфрата. В укромном месте она родила меня. Она положила меня в корзину из камыша и, залив крышку смолой, опустила ее в воду, которая не поглотила меня. Река принесла меня к Акки, водочерпию. Водочерпий Акки по доброте своего сердца вытащил меня из воды; водочерпий Акки вырастил меня как своего собственного сына; водочерпий Акки сделал меня своим садовником. Когда я работал садовником, меня полюбила Иштар, я стал царем и царствовал в течение 45 лет» (с. 168).

Наиболее знакомы для нас в серии, начинающейся с Саргона Аккадского, имена Моисея, Кира и Ромула. Но в дополнение к ним Ранк собрал из поэзии или легенд целый ряд других исторических фигур, о юности которых повествует подобная история, сходная или в целом, или в легко распознаваемых фрагментах, – включая Эдипа, Карну, Париса, Телефа, Персея, Геракла, Гильгамеша, Амфиона, Зета и других 11.

Исследования Ранка познакомили нас с происхождением и целью этого мифа. Мне необходимо лишь сослаться на них с некоторыми краткими примечаниями. Герой – это некто, у кого хватило храбрости восстать против своего отца и в конце победно побороть его. Наш миф прослеживает эту борьбу вплоть до предыстории героя, так как представляет его как рожденного против воли его отца и спасенного вопреки его злым намерениям. Предоставление воле стихий в корзине является несомненным символическим выражением рождения: корзина – это матка, а вода – мниотическая жидкость. Отношения родитель-ребенок представлены в бесчисленных сновидениях вытаскивания или спасения из воды 12.

Когда фантазия людей связывает обсуждаемый нами миф о рождении с какой-нибудь выдающейся личностью, то это служит для признания ее в качестве героической и для провозглашения того, что жизнь этой личности полностью соответствует характеру жизни героя. Фактически же, однако, источником такого поэтического вымысла является то, что мы знаем как «семейный роман» ребенка, в котором сын реагирует на изменение своего эмоционального отношения к родителям и особенно к отцу 13.

Самые ранние годы ребенка характеризуются громадной переоценкой отца; соответственно в сновидениях и сказках в роли родителей неизменно выступают король и королева. Позднее под влиянием соперничества и разочарования в реальной жизни ребенок начинает отделять себя от родителей и занимать критическую позицию по отношению к отцу. Таким образом, две семьи в мифе – аристократическая и простая – обе являются отражениями собственной семьи ребенка, какой она ему представлялась в последовательные периоды жизни.

Мы можем справедливо заметить, что эти рассуждения полностью объясняют широко распространенную и однородную природу мифов о рождении героев. Поэтому тем большего внимания заслуживает то, что легенда о рождении Моисея и отказе от него занимает особое место среди остальных, а в одном существенном отношении даже противоречит им.

Давайте начнем с двух семейств, между которыми по легенде разворачивается судьба ребенка. Как нам известно, согласно психоаналитическому толкованию, это одна и та же семья, которая отличается лишь в хронологическом отношении. В типичной форме легенды именно первая семья, та, в которой рождается ребенок, является аристократической и чаще всего царского ранга; вторая семья, в которой ребенок воспитывается, является бедной или переживающей плохие времена. Кроме того, это согласуется с обстоятельствами [«семейного романа»], которые обнаруживает интерпретация легенды. Лишь в легенде об Эдипе это различие сглаживается, ребенок, оставленный одной царской семьей, принимается другой царственной парой. Чувствуется, что едва ли случайно именно в этом примере подлинное положение двух семей лишь смутно представлено в самой легенде. Именно социальный контраст между двумя семьями и составляет миф – который, как мы знаем, предназначен для того, чтобы подчеркнуть героический характер великого человека – выполняя при этом и вторую функцию, которая приобретает особое значение, когда миф относится к историческим персонажам. Ибо миф может также служить для создания очевидности благородного происхождения героя, для возвышения его социального положения. Для мидийцев Кир был чужеземным завоевателем; но благодаря легенде об изгнании он становится внуком их царя. То же самое относится и к Ромулу. Если бы такой человек и существовал, то он должен бы быть авантюристом, выскочкой неизвестного происхождения; легенда же, однако, сделала его потомком и наследником царей Альба-Лонга.