Борис Поломошнов - Похвала подлости

Парадокс девятый.Он не был богат, но никогда не нуждался, за исключением ранней юности.

Он не был беден, но никогда не роскошествовал.

Парадокс десятый. Он не был причислен к лику святых, никогда не принадлежал к числу власть-и-деньги-имущих, но по числу его портретов, принадлежащих кисти великих художников он имел явное первенство перед всеми своими современниками: Ганс Гольбейн Старший, Квинтен Метсейс и Альбрехт Дюрер (дважды) написали его портреты.

Чем не славная галерея?

Парадокс одиннадцатый. Главы двух непримиримо враждующих в то время направлений в христианстве: протестантизма — Мартин Лютер, и католицизма — папа Римский с одинаковым рвением старались заполучить на свою сторону Эразма Роттердамского, тем самым признавая весомость его авторитета во всей Европе. Он же в дипломатичной форме, но совершенно недвусмысленно по существу, дал понять и одному, и другому, что на его поддержку и тот, и другой могут не рассчитывать: ему в равной мере претил религиозный фанатизм (не важно — всамделишный ли, напускной ли) как католического, так и протестантского толка.

Имея два взаимоисключающих друг друга предложения, Дезидерий не лавировал, не искал для себя наиболее выгодного, а безо всяких колебаний отверг оба, сумев не нажить себе врага ни с одной, ни с другой стороны.

Ни для кого не секрет, что Мартин Лютер был не просто грубоват и резковат. Как писал в то время, например, ректор Лейпцигского университета Петрус Мозелланус, наблюдая за Лютером во время диспута в 1519 году, «он слишком сильно и язвительно бранится — это слишком для человека, который ищет в теологии новые пути, и неприлично для богослова, однако эта ошибка встречается у всех, кто учится уже в зрелом возрасте» [47, с. 9].

То, что Мозелланус принял за ошибку, на самом деле было тщательно продуманной линией поведения, частью «имиджа» «простого рубахи парня», рубящего «правду-матку» «со всего богатырского плеча».

Достаточно вспомнить, как Лютер отчехвостил в 1521 году английского короля Генриха VIII за вышедшую под королевским именем книгу «Защита семи таинств. Против Мартина Лютера» (поговаривали, что к ее написанию имел самое непосредственное отношение Томас Мор): « ослиная башка» (это — о королевской-то! — Б. П., Е. П.), «бессмысленный шут, не понимающий, что такое вера» [70, с. 310], и т. д., и т. п.

Вся эта лихость и молодецкая удаль у Мартина Лютера куда-то бесследно улетучивалась, как только он обращался к Дезидерию: слова славного «грубого детины и выпивохи» [47, с. 15] становятся образцами почтительности и пиетета, в котором сквозит невольное преклонение перед Его Величеством Разумом.

Лютер Эразму: « Я прославляю и восхваляю (курсив — Б. П., Е. П. — ведь может же, если захочет! Это вам не «ослиная башка» короля. И кто же, спрашивается, после этого король?) тебя за то, что ты единственный (курсив — Б. П., Е. П.) из всех ухватил суть дела и не мучишь меня не относящимися к делу спорами о папе, чистилище, отпущении грехов и прочих подобных вещах, которые являются скорее каверзами, чем серьезными предметами (курсив — Б. П., Е. П.), которыми почти все до сих пор преследовали меня. Единственно только ты увидел суть дела и сразу взялся за основной предмет — за это я благодарен тебе от всего сердца» [47, с. 95–96].

Духовный отче каждого правоверного католика папа Римский до неприличия терпеливо сносил от Дезидерия высказывания, смертельные для любого другого смертного.

Вот что пишет, например, Эразм Роттердамский папе Адриану VI в своем обращении к нему от 22 марта 1523 года: «Мы хотим привести турок ко Христу? Пусть они увидят в нас не только звание, но истинное призвание христианина: непорочность жизни, желание творить Добро даже врагам, презрение к богатству. Вот каким оружием нужно покорять (слово-то какое! — как по отношению к девушке, чьего расположения страстно стремится достичь пылкий юноша; курсив — Б. П., Е. П.) турок. А так выходит, что турки сражаются с нами — турками, или даже того хуже. В самом деле, разве это христианский поступок, когда убийством людей — пусть нечестивых, по твоему разумению, но все же людей! — ради спасения которых умер Христос, ты приносишь диаволу (вот за это легко можно было бы попасть и на дыбу, и на костер — Б. П., Е. П.) самую любезную для него жертву, радуешь нечистого вдвойне: тем, что убит человек (курсив — Б. П., Е. П.), и тем, что убийца — христианин» (курсив — Б. П., Е. П.) [66, с. 163].