Михаил Литвак - Статьи

Дорогие мои читательницы, это не о вас! Это о тех женщинах, которые приходят ко мне с просьбой вернуть их беспутных мужей в лоно семьи. Я им всегда задаю вопрос: «А что вы сделали, чтобы муж ушел от вас?» «Из лесу — змея, из дому — жена [выгоняет]» — гласит пословица. Ведь если это ленивое животное решилось уйти со своего дивана, то, следовательно, вы его допекли. В душе своей он готов убить вас.

У А. П. Чехова герой рассказа «Мои жены (Письмо в редакцию — Рауля Синей Бороды)» герой так и поступал со своими женами. Но он возмущался, когда его обвиняли в том, что отравлял он нх ради собственного удовольствия: «Видит бог, сколько нравственных мук, тяжких сомнений, мучительных дней и недель мне приходилось переживать прежде, чем я решался угостить одно из этих маленьких, тщедушных созданий морфием или фосфорными спичками! Не блажь, не плотоядность обленившегося или объевшегося рыцаря, не жестокосердие, а целый комплекс кричащих причин и следствий заставлял меня обращаться к любезности моего доктора.

Не оперетка, а целая драматическая раздирательная опера разыгрывалась в моей душе, когда я после мучительнейшей совместной жизни и после долгих жгучих размышлений посылал в лавочку за спичками». Далее он приводит психологическую характеристику своих жен, которых вынужден был отравить. Сейчас не то время. Тем, кто располагает средствами, приходится уходить с насиженного места. Другие становятся бабниками, а потом уходят, если находят женщину, которая согласна их содержать.

Брошенных женщин объединяет один лозунг: «Если я тебя придумала, стань таким, как я хочу!». То, что их бросят, запрограммировано их сценарием. Дело в том, что они психологические вампиры, как ч их мужья. Женщин, которых бросают, молено разбить на две категории: Матери и Дочери. Матерей бросают чаще, но шуму они поднимают меньше н просто тихо плачут. Дочерей бросают реже, но не потому, что не хотят этого сделать, а потому, что боятся, так как те нередко прибегают к скандалам, шантажу, а раньше обращались в партком.

Тут вы меня можете упрекнуть: «Собирался писать о бабниках, а пишет о женщинах». А что писать о бабниках? Ведь это миф! Бабников не существует. Поэтому я пишу о корнях явления. Ведь не возмущались же вы, когда я рассказывал мифы о детях, а больше говорил о родителях. Уберите корень — завянет цветок!

Итак, продолжим.

Матери делятся на два типа: Заботливая Мать и Воспитывающая Мать. Помните вампира Заботливая Мать? Но в этом случае объект вампиризма — муж.

Вот что рассказывает о своей жене -Заботливой Матери — чеховский Рауль Синяя Борода.

«Маленькая брюнетка с длинными, кудрявыми волосами и большими, как у жеребенка, глазами. Стройна, гибка, как пружина (это внешность, здесь могут быть варианты. А далее — характер и поведение типичны. — М. Л.).

Я был тронут смирением и кротостью, которыми были налиты ее глаза, и уменьем постоянно молчать — редкий талант, который я ставлю в женщине выше всех артистических талантов! Это было недалекое, ограниченное, но полное правды и искренности существо. Она смешивала Пушкина с Пугачевым, Европу с Америкой, редко читала, ничего никогда не знала, всему всегда удивлялась, но зато за все время своего существования не сказала сознательно ни одного слова лжи, не сделала ни одного фальшивого движения: когда нужно было плакать — она плакала, когда нужно было смеяться, она смеялась, не стесняясь ни местом, ни временем.

Была естественна, как глупый, молодой барашек. Сила кошачьей любви вошла в поговорку, но, держу пари на что хотите, ни одна кошка не любила так своего кота, как любила меня эта крошечная женщина. Целые дни… она неотступно ходила за мной и, не отрывая глаз, глядела мне в лицо, словно на моем лбу были написаны ноты, по которым она дышала, двигалась, говорила… «…»…Никогда не едал я того, что умели приготовлять ее пальчики. Пересоленный суп она ставила на высоту смертного греха, а в пережаренном бифштексе видела деморализацию своих маленьких нравов. Подозрение, что я голоден, или недоволен кушаньем, было для нее одним из ужасных страданий…

Но ничто не повергало ее в такое горе, как мои недуги. Когда я кашлял, или делал вид, что у меня расстроен желудок, она, бледная, с холодным потом на лбу, ходила из угла в угол и ломала пальцы… Мое самое недолгое отсутствие заставляло ее думать, что я задавлен конкой, свалился с моста в реку, умер от удара… Когда после приятельской попойки я возвращался домой «подшофе» и, благодушествуя, располагался на диване с романом Габорио, никакие ругательства, ни даже пинки не избавляли меня от глупого компресса на голову, теплого ватного одеяла и стакана липового чая. (Ночью ока отказывала ему в близости. Чехов, правда, об этом не пишет. Это я знаю из клинической практики. — М. Л.)