Боб Боденхамер - Полный курс НЛП

Поскольку «время» – это абстракция и номинализация, оно имеет место только в сознании, а не во «внешнем» мире. Мы создаем концепцию «времени» в качестве метауровнего фрейма и затем используем ее как организующий принцип или категорию. Все, что мы имеем во «внешнем» мире, – это происходящие в нем события.

Если «время» не существует на первичном уровне, то как мы получаем опыт ощущения времени? Мы получаем «время» за счет признания того, что оно не относится к процессуальному миру событий, действий, явлений и движений. Только в этом случае мы можем подняться над этим уровнем в нашем сознании и картировать или сконструировать концептуальную категорию «времени». Нам требуется метауровень осознания для того, чтобы проводить сравнения и оценки, касающиеся этих событий и создать представление и концепцию «времени».

Многократно переживая события, ритмы и действия, мы начинаем рассматривать их как моменты или события. На основе этого осознания мы формируем «ощущение» продолжительности как чувство высшего уровня, являющееся результатом суммирования (или абстрагирования) многочисленных отдельных событий. Это ощущение представляет собой одно из метасостояний «времени», а именно «ощущение продолжительности» (абстракция, сравнивающая и связывающая между собой конфигурации событий).

Говоря об этих «моментах», мы начинаем манипулировать данным символом. Мы начинаем считать эти «моменты», сравнивать их, выстраивать из них последовательности. И тогда мы можем сказать: «Время истекло», или «Ушло три года на завершение этого проекта», или «Еще через пару дней». Но что же фактически приходит и уходит на наблюдаемом уровне? Не «время», а события. Наше абстрагирование этих многочисленных событий и наши репрезентации их продолжительности, порядка и последовательности относится к высшему уровню абстракции.

И тогда мы начинаем использовать вербальную стенографию, содержащуюся в короткой номинализации «время». Это приводит к тому, что мы начинаем объективировать его и говорить о нем, как будто оно обладает физическими свойствами, подобно сенсорно воспринимаемым объектам. В результате мы приходим к такому употреблению в языке этого номинализированного понятия, как будто это реальная вещь. Мы говорим, что «время» течет, бежит, замедляется. Мы говорим о трате «времени», его экономии, бесцельном провождении. На деле же мы ссылаемся при этом на референты моментов времени, соответствующих событиям, происходящим где-то в другом месте, а не на саму концепцию «времени».

Это означает, что «время» возникает как гештальт абстрактного осознания, соединяющий между собой прошлое, настоящее и будущее в конфигурации структуры-как-целого, во временную линию. «Время» возникает из нашего осознания событий, из ощущения продолжительности, из суммирования развития и роста, происходящего «со временем», и из нашего абстрагирования «времени» как измерения пространственно-временного континуума. Анализируя «время» (как мы анализируем другие абстракции высших уровней, такие как красота, любовь и счастье) и выделяя его составные элементы, из которых возникает структура-как-целое, мы не обнаруживаем «время» ни в одном из этих элементов. Кажется, будто оно исчезает при анализе.

Все это лишь транс. В нем нет ничего реального. Это означает, что наше понятие «времени» является метасостоянием и функционирует как ментальное состояние, переживаемое по поводу первичного уровня моментов времени, в которые произошли те или иные события. Когда мы перечисляем эти элементы и сравниваем их с установленными стандартами, мы получаем то, что Вейнберг назвал «временами времен» или «временем». Мы сравниваем наше «чувство продолжительности события» с прежними воспоминаниями о том же событии и затем, когда размышляем о таковом, мы создаем очередное метауровневое осознание «времени». Создавая гештальт ощущения «времени», мы начинаем с наших кинестетических ощущений ритма и ритмических видов активности. Для этого мы кодируем и помним такие повторения циклических феноменов, и повторение событий порождает ощущение продолжительности – чувство высшего порядка.

Хотели бы изменить вашу временную линию или линии? Поскольку наши временные линии не реальны, а представляют собой ментально-телесное кодирование понятия времени, процесс изменения этих внутренних репрезентаций «времени» может осуществляться относительно просто. Но предупреждаем: изменяя свои временные линии, вы можете поначалу испытывать дезориентацию и даже головокружение, неприятные или странные ощущения.