Лорин Слейтер - Открыть ящик Скиннера

— Я думаю, что двадцать пять процентов — очень значимая цифра, — говорит она. — Более того, программа «Потерявшийся в молле» дала толчок другим исследованиям ложных воспоминаний, которые дали результат в пятьдесят процентов и выше.

Лофтус начинает рассказывать мне об этих исследованиях: об «эксперименте с невозможными воспоминаниями», когда испытуемых побуждали поверить, что они помнят первые дни после своего рождения, о программе «пролитый на свадьбе пунш», когда участники «вспоминали» белое платье невесты, падающую из их рук хрустальную чашу, расплывающиеся на ткани пятна и чувство вины.

— Лучше всех в этой стране удается посеять ложные воспоминания Стиву Портеру, который раньше работал в университете Британской Колумбии, — говорит Лофтус. — Вам следовало бы с ним повидаться. — Узнав об эксперименте Лофтус, Портер провел свой собственный, и ему удалось убедить примерно пятьдесят процентов испытуемых в том, что в детстве на них нападало свирепое животное. — Хотя, — говорит Лофтус, — этого, конечно, на самом деле не было.

Результаты эксперимента «Потерявшийся в молле» Лофтус опубликовала в 1993 году в журнале «Америкен Сайколоджист». Америка тогда была взволнована: всюду рушились стены, Михаил Горбачев объявил о распаде Советского Союза, Берлин стал единым. В США множество людей обнаружили собственные железные занавесы, раздвоение собственных личностей и пытались достичь целостности. Мы хотели, чтобы мир стал единым, а каждый из нас — самим собой, без вытесненных воспоминаний. Средства массовой информации сообщали о потрясающих событиях: СССР сделался Россией, доступной страной, где жили олени и солнце садилось в Сибири с ее рыжими травами. В нашей стране мы имели собственную, типично солипсическую версию тех же событий: Мисс Америка объявила, что обнаружила залежи замороженных воспоминаний в глубинах своего мозга, вытащила их серебряным крючком на поверхность и вот-вот станет целостной личностью.

— Я была разделена на дневного ребенка, который улыбался и хихикал, и ночного ребенка, который лежал, свернувшись в комочек, и раздирался на части собственным отцом. — Благодаря курсу терапии, который выудил эти воспоминания, Мисс Америка наконец преодолела это разделение.

То же самое случилось с Роуз-Энн Барр, чей железный занавес пал и которая объявила на обложке журнала «Пипл»: «Я — жертва сексуального насилия в детстве». Роуз-Энн утверждала, что испытала распад на несколько личностей, но теперь воссоединяется. Это же утверждали и еще многие женщины и некоторые мужчины, в чьих голосах звучал восторг и ужас. Идея вернувшихся воспоминаний была так популярна, что к этой теме обратились «Тайм» и «Ньюсуик», а также Джейн Смайли в своем романе «Тысяча акров», награжденном Пулитцеровской премией.

Элизабет Лофтус опубликовала результаты своего исследования в самый разгар таких настроений — возмущения и надежды на исцеление; все только и говорили о старых шрамах и нежной розовой плоти; это было время определенного сюжета, и Лофтус бросила ему вызов. Она, по сути, утверждала, что очень многие люди начинают верить в никогда не имевшие места события под влиянием внушения. Кто мог утверждать, что эти так называемые жертвы насилия не оказались под влиянием своих врачей, особенно тех, кто практиковал внушение? После публикации статьи Лофтус выступила с заявлением, что не верит многим рассказам о насилии в детстве: это был вымысел, такой же, как «воспоминания» ее испытуемых о том, как они потерялись в молле. Лофтус пошла еще дальше и подвергла сомнению всю фрейдистскую теорию вытеснения. По ее словам, не существует совершенно никаких объективных свидетельств существования вытеснения как психологического или неврологического механизма. Вместо этого, по мнению Лофтус, за вернувшиеся воспоминания выдаются смесь фантазий, страха, скуки и услышанного в новостях, с тонкими прослойками правды. Существует два вида правды, говорит Лофтус:

— …правда рассказа и правда события… Когда мы наращиваем плоть на голые кости правды события, мы может увлечься, оказаться, если хотите, в плену собственного рассказа. Мы начинаем путать, где кончается правда события и начинается правда рассказа. — Насчет того, почему некоторые люди придумывает отвратительные истории, Лофтус говорит: — Реальные факты иногда бывает трудно выразить словесно. Человеку не удается найти слов для описания банальных неприятностей, которые тем не менее оставляют болезненные слелы, поэтому он подставляет на их место уже известный сюжет. В других случаях человек изобретает историю, в которую верит каждой клеткой своего тела, потому что она снабжает его идентичностью: он жертва.