Мэтью Сайед - Рывок. От отличного к гениальному

Это волнующая идея – что спорт способен изменить мир. Однако в ней отсутствует один важный аспект. Превратно толкуя успехи чернокожих спортсменов, она упускает из виду опасность теории о врожденном превосходстве «черных» в спорте. Чтобы понять это, необходимо по-новому взглянуть на историю отношений расы и спорта.

Первым ученым, высказавшим мысль о биологических отличиях между расами, был шведский ботаник Карл Линней. В 1792 году в своей знаменитой статье он утверждал, что американские индейцы «краснокожие, злые, с черными волосами, прямыми и густыми, с широкими ноздрями… стойкие… бесстрастные… подчиняющиеся обычаям», а европейцы «белокурые, голубоглазые, очень умные… изобретательные… подчиняются закону», а африканцы «невозмутимые, умиротворенные… с курчавыми волосами… коварные, медлительные, глупые… подчиняются капризам».

Работа Линнея породила увлечение идеями расовой иерархии, но только после публикации «Происхождения видов» Чарлза Дарвина в 1859 году эти идеи оформились в новую эволюционную теорию. Идеи Дарвина использовали для обоснования того, что с точки зрения эволюции чернокожие стоят на более низкой ступени, чем белые.

К чему сводилось это утверждение? Первое – что белые умнее черных. Генри Эдвард Гаррет, профессор психологии в Колумбийском университете, уже в 1963 году писал: «[У негров] менее развито мышление, которое я называю «абстрактным». Оно функционирует на более низком уровне». Второе убеждение заключалось в том, что черные сильнее и быстрее белых. Вот еще одно высказывание Гаррета: «Эти черные африканцы – великолепные мускулистые животные, когда не больны».

Связь между (предполагаемой) интеллектуальной примитивностью черных и их превосходством в спорте, вероятно, лучше всего выразил Дин Кромвель, руководитель американской команды на Олимпийских играх 1936 года: «Негры не слишком хороши в определенных дисциплинах, потому что они ближе к первобытному человеку, чем белые люди. Еще не так давно способность бегать и прыгать определяла разницу между жизнью и смертью в джунглях. Гибкое тело и легкомыслие полезны для умственного и физического расслабления, необходимого тому, кто бегает и прыгает».

Тот факт, что подобные взгляды не имели научного обоснования, похоже, ничего не значил, особенно когда идея о примитивности черных совпадала с экономическими интересами белого большинства. Представление о чернокожем человеке – сильном, выносливом, но туповатом – служило моральным оправданием использования рабского труда чернокожих на хлопковых полях сельскохозяйственного Юга.

Суть в том, что слияние в единую теорию представлений о спортивном превосходстве черных и их умственном отставании сформировало одну из самых влиятельных идей последних двухсот лет, и именно с этой точки зрения интерпретировалось большинство спортивных достижений чернокожих. Другими словами, успехи черных спортсменов не подрывали теорию превосходства белых, а, наоборот, подтверждали ее.

Возьмем успех Джесси Оуэнса на Олимпийских играх в Берлине 1936 года. Считается, что его триумф и золотые медали «нанесли сокрушительный удар по теории превосходства арийской расы». Но это исторический вымысел. В действительности немецкая публика уже хорошо знала теорию превосходства черных в спорте, а нацистские интеллектуалы утверждали, что американцы сжульничали, выбрав чернокожего с «аномально большими, как у животного, пяточными костями».

Для Гитлера Олимпийские игры 1936 года стали вовсе не катастрофой, а пропагандистским успехом. Гай Уолтерс в своей книге «Берлинские игры» (Berlin Games) отмечал, что поддержка фюрера усилилась, преследования расовых меньшинств со стороны государства продолжились, а приготовления ко Второй мировой войне по-прежнему шли полным ходом.

Джек Джонсон, ставший первым чернокожим олимпийским чемпионом в тяжелом весе в 1908 году, оскорбил чувства белых вовсе не тем, что побеждал белых боксеров на ринге, а тем, что несколько раз женился на белых женщинах в то время, когда на Юге межрасовые браки были запрещены, а также тем, что язвительно высмеивал своих соперников, что в 1910 году привело к массовым беспорядкам после победы над белым боксером Джимом Джеффрисом. Реакция белых на Джонсона была обусловлена не его победами, а страхом, что черные могут реагировать на них требованием социальных и политических реформ.

Боксер Джо Луис победил гораздо больше белых соперников, чем Джонсон, но многих расистов это не расстраивало именно потому, что его успех шел рука об руку с социальным почтением – сознательно культивируемым как средство успокоения белой Америки, – которое требовалось от черных как от «интеллектуально менее развитых».