Последнее «чудо», произошедшее 13 октября, наблюдали 70 тыс. свидетелей в непосредственной близости . Еще 30 тыс. человек, находившихся в радиусе сотен миль , заявляли, что видели «феномены». Одни из них утверждали, что солнце нырнуло прямо к земле, другие – что появился шар, «огромный и яркий, как солнце», и нырнул к земле. Это сопровождалось вспышками красного, фиолетового, голубого и желтого цвета, а также «божественным» ароматом, распространившимся в воздухе.
Утверждают, что благодаря этим событиям «тысячи» людей обратились в католицизм. Заметьте, что, если бы все это произошло на полвека позже, в 1967 году, многие из этих людей обратились бы в более новый мистический культ Космических Братьев.
Ницше однажды сказал: «Все мы являемся бóльшими художниками, чем себе представляем». Функция приведенного выше отчета (и всей книги в целом) заключается в том, чтобы сделать эту непонятную шутку совершенно понятной каждому читателю.
Но, но, но – все 100 тысяч свидетелей, наблюдавших по крайней мере одно из «чудес», произошедших в Фатиме, конечно же, галлюцинировали. Это – наиболее удобный и консервативный способ обращения с подобными событиями, и не обязательно иметь узкое мышление д-ра Сагана, чтобы предпочесть подобное объяснение. И все-таки… Если 100 тысяч людей могут одновременно галлюцинировать и если, как убеждает нас история, многие миллионы людей могут одновременно разделять «религиозное» или политическое заблуждение, только такой догматический человек, как Саган, может уйти от тревожных вопросов об основаниях собственных убеждений и ощущений.
Однажды Кромвель, обращаясь к ирландским повстанцам, сказал: «Я прошу вас во имя Христа учесть возможность того, что вы неправы». История не упоминает о том, чтобы Кромвель когда-либо обращался с теми же словами к самому себе.
Каждый из нас замкнут в туннеле реальности (предположение-потребление), созданном собственным мозгом. Мы не «видим» и не «ощущаем» его в качестве модели, созданной нашим мозгом . Мы автоматически, бессознательно, механически «видим» и «ощущаем» его вне нас и считаем его «объективным». Когда мы сталкиваемся с кем-либо, чей отдельный туннель реальности явно отличается от нашего, мы слегка пугаемся и всегда теряем ориентацию. Мы склонны считать, что эти люди либо сумасшедшие, либо пытаются нас каким-то образом надуть, либо это спланированный розыгрыш.
Однако с нейрологической точки зрения очевидно, что не существует ни одной пары людей, у которых были бы одинаковые жесткие генетические программы, одинаковые импринты, одинаковое кондиционирование и одинаковый опыт обучения. Мы все живем в отдельных реальностях, вот почему в нашем общении так часто возникают недоразумения и обиды. Я говорю «мяу», а вы говорите «гав-гав», и каждый из нас считает другого тупицей.
Согласно статистике, более 100 миллионов жителей США «верят» в НЛО и по меньшей мере 15 миллионов сами их видели. Система идей, слухов, мифов, надежд и т. д., образовавшаяся вокруг феномена НЛО, может быть наиболее сильным социологическим фактором изменений, в настоящее время происходящих в нашем обществе, как недавно заметил д-р Жак Валле в своем обращении к специальному комитету ООН, занимающемуся загадкой НЛО.
Если разобраться, все споры и ссоры по поводу НЛО вращаются вокруг тех двух категорий, которые я бы назвал центральными. Это невинные на первый взгляд понятия «внутреннее» и «внешнее». Грубо говоря, к «скептикам НЛО» относятся те, кто заявляет, что НЛО находится «внутри» наблюдателя («галлюцинация», ошибка и т. п.), а к «верующим» – те, кто заявляет, что НЛО находится «вне» наблюдателя (объективное существование).
Как не раз предупреждал семантик Альфред Коржибски, когда мы разделяем вербально то, что не может быть разделено экзистенциально, мы вводим ошибки в наше мышление. Любимым примером Коржибски был вопрос о «пространстве» и «времени»; на деле мы никогда не встречаемся только с «пространством» или только со «временем». Например, год определяет пространство , которое Земля пересекает, вращаясь вокруг Солнца. С другой стороны, пространство, пересекаемое Землей за один ее оборот вокруг Солнца, дает нам время , которое мы называем «годом». Вербальное разделение «пространства» и «времени» в конце XIX века превратилось для физики в огромную проблему, вызвавшую множество парадоксов и противоречий; ее решил гений Эйнштейна, который вернулся к истокам этих категорий, понял, что они созданы нами же, и заново выстроил физику на основе того простого экзистенциального факта, что мы никогда не сталкиваемся с «пространством» или «временем» по отдельности, а только с неразделимым «пространственно-временным континуумом».
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу