Павел Соболев - Insipiens - абсурд как фундамент культуры [litres самиздат]

Кропотливое изучение исторических материалов показывает, что отношение к имущественным благам в древности строилось на совершенно иных основаниях, чем нам привычно думать сейчас.

"Имущество сплошь и рядом не представляло собой богатства в современном понимании, не было средством накопления и экономического могущества. Наряду с обладанием здесь на первый план как важнейший признак собственности выступает отчуждение. Вся собственность, за исключением самого необходимого для жизни, должна постоянно перемещаться из рук в руки. Богатство выполняло специфическую социальную функцию. Заключается она в том, что отчуждение имущества способствует приобретению и повышению общественного престижа и уважения, и подчас передача собственности могла дать больше влияния, нежели ее сохранение или накопление. В этом обществе существовал сложный и детально разработанный ритуал распоряжения имуществом. Огромная роль, которую у варваров играли отчуждение и обмен, по мнению этнологов, не может быть удовлетворительно объяснена одними экономическими причинами. Постоянное перемещение вещей из рук в руки было средством социального общения между людьми, вступавшими в обмен […]. Поэтому обмен вещами сплошь и рядом был нерациональным, если рассматривать его под углом зрения их материальной стоимости. Ценность имел не сам по себе предмет, передававшийся из рук в руки, ее имели те лица, в обладании которых он оказывался, и самый акт передачи ими имущества" (Гуревич, 2007, с. 229).

И такой подход к обладанию богатствами не был каким-то уникальным и локальным явлением, это было характерно для многих древних обществ.

"Можно с уверенностью говорить о том, что в древнерусском обществе богатство выполняло специфическую социальную функцию. Она состояла в приобретении и повышении личного престижа путем передачи своего имущества другим людям. В этом и состоял доминирующий смысл богатства. Сохранение и накопление богатств оценивалось общественным мнением негативно и подрывало авторитет владельца" (Данилевский, 1998, с. 120).

Такое миропонимание остаётся и у некоторых современных народностей, у которых " характеристикой силы, приносящей удачу, является то, что часто она распространяется наподобие инфекции. Она передается материально […] Счастье отчасти также передавалось через родовые реликвии и сокровища. Если они переходили в новые руки, Счастье переходило вместе с ними " (Дуглас, с. 169).

Как будет показано дальше, материальные ценности во все эпохи и во всех культурах предназначались не для удовлетворения каких-то пресловутых "объективных потребностей" (в пище, в тепле и т.д.), но в значительной степени для повышения собственного социального статуса, в целях престижа. Вот то зерно, которое создало все известные нам цивилизации.

В последние десятилетия в антропологии большое развитие получила концепция престижной экономики– такой формы общественного поведения, где накопление и распоряжение материальными благами (богатствами) служит в первую очередь для увеличения престижа, для повышения социального статуса владельца, а не для удовлетворения каких-то иных его потребностей.

Гипотезы престижной экономики выросли из переосмысления феномена дарения (дара). Этнографы ещё начала XX века отметили важную роль дарения в традиционных обществах, этот факт был так широко ими осмыслен, что способствовал даже формированию представлений, будто именно бескорыстное одаривание в древности было фундаментом человеческого общества, служившее лучшей сплочённости и взаимоподдержке членов коллектива. Такой взгляд на дарение популярен и сейчас, особенно у тех, кто хочет видеть древнее общество обязательно эгалитарным (как правило, это марксисты). Но в этом деле было упущено кое-что важное. Оказалось, что дарение не является таким бескорыстным, как считалось поначалу. В действительности акт дарения влёк за собой два следствия:

1. Дарение поднимает престиж дарующего. И чем более ощутим акт дарения, тем большее увеличение престижа он сулит.

2. Каждое дарение требовало ответного дара в будущем (отдаривание). И по негласному правилу, ответный дар по щедрости должен был превосходить полученный.

Если же получивший дар затем не мог вернуть ещё больший, то между ним и первым дарителем возникало психологическое отношение долга. Даритель приобретал власть над берущим. Так престижная экономика способствовала социальному расслоению (Соболев, 2020а, с. 282).