Дэвид Ричо - Эмоциональные триггеры. Как понять, что вас огорчает, злит или пугает, и обратить реакцию в ресурс

Самодисциплина помогает идти к цели. Часть нас не подчиняется нам самим. Мы принимаем решения, которые могут навредить здоровью и самооценке. При этом другая часть вовсе не хочет вредить. В таком случае мы можем обратиться к внутреннему ресурсу, которым все обладаем, но который атрофируется, если им не пользоваться. Речь о дисциплине. Это не значит подавлять; это значит перестать сопротивляться естественному стремлению к росту и процветанию. Благодаря осознанности мы учимся замечать саморазрушительные порывы заблаговременно и грамотно реагировать на них.

В «Беседах с учителями о психологии и со студентами о некоторых жизненных идеалах» Уильям Джеймс писал: «За каждое благо, достойное обладания, следует заплатить каждодневными усилиями. Пренебрегая необходимым трудом, уклоняясь от скромного каждодневного налога, мы роем яму своим будущим возможностям». Не стоит отмахиваться от этого утверждения как от старомодной рабочей этики. В нем можно увидеть совет раскрыть свой богатейший потенциал. Принцип дисциплины – осознанная готовность дать выход своему истинному «я». Дисциплина – ресурс, который помогает упорно идти к грандиозной цели человечества – развитию.

Три самых распространенных чувства, которые рождаются в ответ на триггер, – грусть, гнев и страх, но грусть – главная из них. В этой главе и в следующих двух мы подробно рассмотрим эти эмоции и ресурсы, которые помогут справиться с ними. Обратите внимание, что любые попытки избавиться от неприятных чувств ни к чему хорошему не приводят. Каждое из них можно прожить так, что они будут способствовать нашему росту и развитию. «Прожить» значит отдаться им в полной мере, но без потрясения и унижения.

Жизнь и отношения постоянно подбрасывают нам испытания: утраты, разрывы, разочарования, дефицит, лишение. Каждое их них, как любая данность человеческой жизни, запускает здоровую реакцию – грусть. Это встроенный механизм, внутренний ресурс, призванный помочь нам эффективно пережить триггерные события. Когда мы позволяем себе грустить, мы проживаем опыт лишения, скорби, утраты. В результате мы возвращаемся к нормальной жизни, то есть продолжаем путь к животворной целостности.

В этой книге мы отделяем лимбические реакции от когнитивного контроля. Префронтальная кора головного мозга – инструмент управления грустью. Однако она же используется для подавления подобных переживаний. Как зрелые люди со здоровой психикой, мы выбираем управление вместо подавления.

В переводе с латыни слово «эмоция» означает «движение извне». Грусть – это эмоция. Мы чувствуем ее приход; мы позволяем ей охватить наши разум и тело. Мы делаем это, когда проливаем слезы, рассказываем о своей утрате, хандрим столько, сколько нам нужно. Со временем грусть ослабевает и наконец отпускает. Грусть, как все чувства, не закупоривается внутри нас, а развивается по дугообразной кривой, где есть начало, пик и спад. Подавляя грусть, мы рискуем столкнуться с депрессией. И тогда застреваем во внутренней пустоте, из которой не видим выхода. Мы не чувствуем радости; теряем интерес к жизненным целям; забрасываем все свои дела; впадаем в отчаяние. Уровень серотонина и норадреналина снижается настолько, что нервные импульсы не проходят. Подобная депрессия вызвана событиями, которые мы отказываемся прожить через призму исцеляющей грусти. Должен отметить, что существует и депрессия, обусловленная химическими процессами в организме: она может длиться годами, независимо от внешних событий, и требует медикаментозного лечения.

В контексте подавления эмоций напомним, что утрата автоматически вызывает грусть, несправедливость – гнев, а опасность – страх. Когда мы подавляем эти адекватные реакции, мы прерываем естественный процесс и лишаемся возможности пройти всю кривую чувств и прийти к логическому завершению. Мы отказываемся от шанса осмыслить случившееся и получить исцеление. Подавление не просто вызывает депрессию – оно препятствует нам на нашем героическом пути развития.

Когда нас постигает утрата, мы грустим, что лишились чего-то любимого, родного, мы злимся, что у нас отобрали это, и боимся, что не выживем. Это относится не только к утрате того, что у нас было, но и к неимению того, что нам было нужно, но мы так и не получили. Например, в ранние годы жизни мы обращались со всеми нуждами и потребностями к родителям и надеялись, что они восполнят их. Если родители не делали этого, мы инстинктивно чувствовали, что не получаем то, что должны получить. Следовательно, мы испытывали дефицит – то есть отсутствие удовлетворения, потому что родителям нечего было нам дать. Также это могло быть и лишение – если родители отнимали у нас то, что могли дать. В обоих случаях мы чувствовали печаль.