Любовь Левина - Клуб деловых старух. Жизнь на пенсии только начинается

Говорить перед экраном бывает не менее страшно, чем на живой публике. Так как современные условия жизни во многом способствуют общению по видео-интернету, я сочла нужным поговорить об этом достаточно подробно исходя из основ театральной педагогики.

Существует несколько трактовок и теорий о страхах. Мы рассмотрим по меньшей мере, две.

Страх – это нормальная реакция человека на опасность. Познав природу и инструмент преодоления одного страха, а именно хотя бы страха публичных выступлений, мы научимся справляться и в других ситуациях.

Страхи – это такие же команды мозга, призванные уберечь человека от ошибок, травли, опасных поступков. Не надо стыдиться своих страхов, если они не превращаются в панику или фобию.

Паника. Это неконтролируемый страх. И она очень заразна, особенно в толпе. Потому что сопровождается полной дезориентацией и отсутствием разумного мышления.

Фобия. Паника, принявшая хронический характер. Многим нашим современникам это, к сожалению, в последнее время стало знакомо.

Нежелание выйти из зоны комфорта. Страх – это своего рода врожденный иммунитет, позволяющий человеку обходить некоторые основные опасности. Вроде бы как прививка от глупых поступков. Хотя эта формулировка, конечно, весьма и весьма туманна. Единственное, что уравновешивает страхи и не дает остановиться прогрессу, это тоже врожденное любопытство: «А что там???» Все должно быть в меру. Бесстрашие или безрассудство. Хорошо ли это? Не верьте тому, кто говорит, что ничего не боится. Скорее всего, он лгун или не совсем адекватен.

Мой отец, Тимофей Степанович, был в Великую Отечественную войну танкистом. Он рассказывал, как бывало страшно. Но люди там, на войне, были просто нацелены на подвиг.

Со страхом можно уметь договариваться.

Одно дело испытывать страх, другое – пытаться понять его, найти истинную причину. Для того, чтобы добраться до истины, необходимо знать природу человека, уметь проводить самоанализ и ориентироваться в законах мироздания. При желании, это под силу нам с вами, ведь вы купили эту книгу с определенной конкретной целью.

У вас все получится, у кого-то с первого раза, у кого-то с пятого, а у кого-то с 1025-го. Так что постепенно, переходя от общего к частному и наоборот, мы научимся управлять своими страхами.

Можно подумать, что страхи влияют на нас отрицательно. Это не совсем так. Мать оберегает своего ребенка от опасности. Страх потерять любимого человека – это правильно и нормально.

Человек пытается найти решение внутри себя или, не надеясь на свои силы, ищет помощь на стороне – малыш бежит к маме, подросток лезет в Интернет, взрослый обращается либо к психологу, либо к религии. Идет скоростной острый и, главное, адекватный анализ ситуации. Мозг работает на пределе. Адреналин помогает быстрее решить экстремальные вопросы.

Именно инстинкт самосохранения дает нам три реакции на опасность:

– бегство. Не только в буквальном смысле. Например, отказаться от выступления, встречи или долгожданной покупки.

– нападение. Это не только кулаки. Но и словесные перепалки;

– замереть. Не заступиться за человека на общем собрании, когда он очень на тебя рассчитывал.

Так какие же бывают страхи?

Мы все хотим жить, кроме людей, испытывающих невыносимые моральные и физические страдания. С этим страхом связано только чувство самосохранения. Говорят, что пожилые люди меньше страдают этим. Не знаю, не знаю. Хотя способности на безрассудные поступки и подвиги, как в период от 15 до 18 лет, уже нет.

Мы боимся не́мощи и боимся быть обузой.

Вполне нормально, когда человек боится упасть и разбиться. Другое дело, когда угрозы нет, а страх есть. Тут может быть причина в сбое работы вестибулярного аппарата.

У меня было деревенское детство, с лазанием по деревьям и прыжками в сугроб с крыши сарая. И вдруг, в определенном возрасте, меня ни за какие коврижки невозможно было вытащить на балкон второго этажа.

На колесе обозрения я верещала так, что думала, что не доживу, когда можно будет слезть. И вот, когда лечила остеохондроз у остеопата, она мне «открыла» глаза на природу моего страха. Я прошла курс лечения и совершенно спокойно теперь сижу у стеклянной стены башни «Империя» в Москве на пятнадцатом этаже. Каталась с внуками на колесе обозрения. Правда, с крыши не прыгала. Врать не буду.