Сергей Поварнин - Искусство спора. Как читать книги

Люди, которые столь поспешно и с таким жаром хватаются за авторитеты, чтобы ссылкой на них разрешать спорные вопросы, в сущности, рады, что могут пустить в дело чужой рассудок и чужую проницательность, за неимением своих собственных. Число их – легион. Ибо, как сказал Сенека: unus quisque mavult credere, quam judicare (Каждый предпочитает верить, а не рассуждать). Поэтому в их спорах обычное оружие – авторитеты. Ими они побивают друг друга. Кто взялся с ними в спор, тот сделал неправильно, если захочет обороняться от них доводами по существу и аргументами. Окунувшись в пучину неспособности рассуждать и мыслить, они зачарованы против этого оружия, – своего рода Роговые Зигфриды. Поэтом они противопоставляют вам в виде аргументов авторитеты и закричат: «победа!»

Шопенгауэр. Paregra und Paralipomena II, 266

В виде небезынтересного характерного примера споров в этом роде приведу рассказ «Радда Бай» (Блаватской).

«Один статный индус, драпированный в белую с золотом шаль, с золотыми кольцами на всех пальцах ног, огромным знаком Вишну на лбу и в золотом pince-nez, обратился ко мне уже с прямым вопросом: неужели я, прожив так долго в Америке, родине Томаса Пена, верю в какое-либо божество?

– Признаюсь, верю, и вовсе не каюсь в такой невежественной слабости, – последовал мой ответ.

– И в душу человека? – переспросил он со сдержанной усмешкой?

– Да, и в душу, и, как ни удивительно, даже в бессмертный дух…

Юный магистр, нервно заиграв кольцами на ногах, обратился с новым вопросом, довольно на этот раз оригинальным.

– Стало быть, по-вашему, Гексли шарлатан и глупец? [8]

В свою очередь мне пришлось вытаращить глаза.

– Это почему же? – осведомилась я у pince-nez.

– Потому что или он, признанный всеми авторитет, знает, о чем говорит, или же он шарлатан, рассуждающий о том, чего не понимает.

– Гексли, – сказала я, – как натуралиста, физиолога и ученого не только признаю, но и преклоняюсь перед его знанием, уважая в нем один из величайших авторитетов нашего времени, т. е. во всем, касающемся чисто физических наук; но как о философе имею о нем весьма невысокое мнение».

(Далее юноша совершает диверсию от этого довода и переходит к другому доводу, – тоже очень характерному для подобного рода умов).

– «Но ведь против логических выводов, основанных на факте, трудно идти. Вы читали его статью в «Forthightly Review» об «автоматизме человека»?

Кажется, читала… и кой-что запомнила из его удивительных софизмов… Но что ж о ней?

Вот что. Профессор в ней неоспоримо доказал, что человек не более как сознательный и сознающий себя автомат, добавляя к этому в своих «Lay Sermons», что человек «хитрейший из часовых приборов природы», но не более» и т. д.

Блаватская. Из пещер и дебрей Индостана, СПБ. 1912. 257–258.

Эти доводы: «тот-то неоспоримо доказал», «наукой доказано» и т. п., так часто встречаются в некоторых спорах и так сравнительно редко они правильны. Или ошибка неграмотного в логике и в науке незрелого мышления, или – софизм, т. е. лживый довод. Как часто он применяется, знает, вероятно, всякий.

11. Уловка противоположного характера – совершенное отрицание авторитетов.

В действительности есть сравнительно мало вопросов, в которых мы серьезно, с полным знанием, с затратой всего нужного труда и сил можем разбираться сами. Эти вопросы обычно не выходят за пределы ближайшего житейского опыта и интересов и за пределы нашей ближайшей специальности. В остальном мы поневоле основываемся на опыте и знаниях всего прочего человечества. Без них не сделать ни шагу. Но если так, то естественно основываться на опыте и знаниях не первого попавшегося на пути человека, может быть совершенно не пригодного для этой цели, а на сведениях заведомо наилучших знатоков в той области, к которой относится вопрос, т. е. опираться на авторитеты.

Поэтому полное отрицание авторитетов чаще всего является «мальчишеством» или результатом недомыслия, или софизмом – в параллель софизму злоупотребления авторитетами.

Иногда это отвага «свободного мыслителя», у которого мысль «свободна» потому, что не связана принципами разума, или же выходка юного дилетанта мысли, «оригинальничающего» своим отрицанием, по заветам доброй старины. «Дух отрицания, дух сомнения» и т. д.

«– Я уже говорил вам, дядюшка, что мы не признаем авторитетов, – вмешался Аркадий.

– Мы действуем в силу того, что мы признаем полезным, – промолвил Базаров. – В теперешнее время полезнее всего отрицание, – мы отрицаем.