Дэмион Сирлз - Тест Роршаха. Герман Роршах, его тест и сила видения

Вслед за этим в Бургхёльцли разразилась настоящая вакханалия сеансов тестирования: врачи замеряли реакции больных секундомером, расшифровывали их сны, подвергали психоанализу своих пациентов, жен, детей, друг друга и самих себя. Они радостно набрасывались на каждый признак бессознательного, который им удавалось обнаружить: каждую оговорку или описку, провал в памяти, рассеянно напеваемую мелодию. Блейлер писал, что психоанализ на годы стал их способом узнать и понять друг друга. Его старший ребенок, Манфред (рожденный в 1903 году), и старшая среди детей Юнга, Агата (родившаяся годом позже), вспоминали, что в детстве оба они находились под тотальным психоаналитическим наблюдением. Публикации, посвященные словесному ассоциативному тесту, включали в себя анонимные результаты Блейлера, его жены, ее матери и сестры, а также самого Юнга.

Блейлер был впечатлен открытиями Фрейда и, как только узнал о них, сразу захотел использовать эту методику для помощи глубоко психически больным, а не только страдающим от сексуальных комплексов частным пациентам, как это делал сам Фрейд. Вскоре он нашел, что результаты достаточно убедительны, чтобы можно было донести информацию об этом до создателя метода. Он сделал это в книжной рецензии 1904 года, воспользовавшись случаем, чтобы заявить громогласно, насколько мог, что «Исследования истерии» и «Толкование сновидений» Фрейда «открыли новый мир». Похвала со стороны одного из самых передовых психиатров Европы дорогого стоила. Затем он написал Фрейду лично: «Дорогой и досточтимый коллега! Мы здесь, в Бургхёльцли, являемся пылкими поклонниками фрейдистских теорий в психологии и патологии». Как часть набирающей обороты в Бургхёльцли «эпидемии» самоанализа, он даже послал Фрейду конспекты нескольких собственных сновидений, спрашивая совета относительно их толкования.

Весть о том, что Блейлер его преданный поклонник, была одним из самых трогательных посланий, которые Фрейд когда-либо получал, а также первым увиденным им знаком признания его теории в академических кругах. Возможно, именно это вдохновило его прервать продолжавшуюся несколько лет паузу в писательской деятельности и создать три великих труда, которые он опубликовал в 1905 году («Три очерка по теории сексуальности», «Остроумие и его отношение к бессознательному» и «Фрагмент анализа истерии»). Фрейд написал своим друзьям: «Абсолютно сногсшибательное признание моей точки зрения… Только вдумайтесь: официальный профессор психиатрии – и мои + + + исследования истерии и снов, которые раньше вызывали в этих кругах лишь ненависть и презрение, – вплоть до сегодняшнего дня!» (Три креста часто рисовались на входных дверях крестьянских домов, чтобы отвадить опасность и зло, – Фрейд использовал их в своих письмах, чтобы иронически выделить пугающие, дьявольские вещи). Он писал Блейлеру: «Я уверен, что скоро мы покорим психиатрию».

За этим «мы» таилась прекрасно известная Фрейду подоплека: Блейлер, будучи важнейшей фигурой профессиональной психиатрии Цюриха, представлял для фрейдистских идей намного большую ценность, чем они для него. Сделав Бургхёльцли первой в мире университетской психиатрической клиникой, в которой для терапии применялись методы психоанализа, Блейлер и его помощники стали теми людьми, которые привели Фрейда в профессиональную медицину. Цюрих, где обучался Роршах, заменил собой Вену в качестве эпицентра фрейдистской революции.

Уже к 1906 году клиника Бургхёльцли полностью погрязла в спорах, касавшихся фрейдистских идей, – сам Фрейд назвал это «двумя беспокойным мирами» академической психиатрии и психоанализа. В то время как базировавшиеся на словесном ассоциативном тесте исследования Юнга и Риклина предоставляли почти железное доказательство верности фрейдистских теорий, антифрейдисты не оставляли попыток их развенчать. Густав Ашаффенбург, немецкий психиатр, который научил Риклина проводить ассоциативный тест, выступил с резким обличением Фрейда на психиатрической конференции, а после опубликовал текст своего выступления.

Блейлер общался с Фрейдом двумя годами ранее, в 1904 году, но с тех пор он осмелился задать тому несколько острых вопросов. Блейлер писал, что теория Фрейда кажется ему экстремальной, – неужели корни абсолютно всего гнездятся в сексуальности? Где доказательства, на которые были так богаты более ранние работы Фрейда? Точно ли все это не является ненаучными рассуждениями Фрейда о человеческой натуре, вытекающими из одного-единственного случая? Блейлер находил продуктивным подвергать чьи-либо взгляды вызывающей критике, но не Фрейд, который развенчал все разумные сомнения Блейлера как «сопротивление великой истине» и перенес свое внимание на его младшего коллегу.