Эви Пумпурас - Стань неуязвимым. Как обрести ментальную броню, научиться читать людей и жить без страха

Это может стать и проклятьем, и священным даром. Пусть нам никогда уже не достичь тех высот, каких могли бы, если бы начали раньше развивать в себе те или иные умения, – начать никогда не поздно. Подобные примеры существуют во всех областях. Мы то и дело слышим о том, что кто-то бросил высокооплачиваемую работу и стал «сам себе начальником», или что некий весьма успешный человек снова сел за парту, чтобы с нуля обучиться новой специальности. Иными словами, по прошествии времени гораздо проще принять мысль о том, что ты попробовал себя в чем-то и не преуспел, чем о том, что даже не попытался.

Как бы то ни было, я вовсе не собираюсь отрицать, что в самом начале своего обучения в Академии чувствовала себя настолько негодной для этого пути, что мне стоило просто-таки нечеловеческих усилий не сдаться и продолжить идти вперед. Наш разум может стать нам как другом, так и врагом; он может подтолкнуть нас к заветной цели или привести сотню аргументов и доводов в пользу отказа от нее. Взять хотя бы тот факт, что в моей семье никто не служил в полиции и никто из родных не был согласен с моим решением.

Но не смотря на то, что первые дни моего обучения были самым настоящим адом, я заметила и кое-какие интересные перемены. Главная заключалась в том, что мысль о последствиях ухода из Академии стала пугать меня гораздо больше, чем повседневные тяготы обучения. Я словно заглянула мельком в собственное будущее – то, в котором я была сильной и выносливой, где помогала людям и меняла их жизнь к лучшему. И чем четче становилась эта картинка, тем тяжелее мне было от нее отказаться. И я шла вперед. Со временем я перестала думать об этом в глобальном смысле. Всего каких-то восемь месяцев – и все закончится. Не будет больше ни орущих инструкторов, ни родителей, которые меня игнорируют, ни боли во всем теле, ни отчаянной борьбы за выживание в мире, о котором я совершенно ничего не знала. Вместо этого я стала просто жить – минута за минутой. Час за часом. Сосредоточилась на настоящем. Обуздала свой страх ухода из Академии и сожаления, что не приложила достаточного количества усилий, чтобы остаться. А между тем, тело мое становилось сильнее, разум закалялся, а мои решительность и выносливость росли с каждым днем. Постепенно и реакция семьи перестала на меня давить. Раздиравшие меня сомнения утихли, каждый день я доказывала себе и окружающим, что все могу. На месте моральной и физической слабости я возвела мощный фундамент для дальнейшего развития собственной силы, которая в конце концов позволила мне пойти на такие риски, о которых я прежде и не думала.

Однажды после пяти месяцев обучения в Академии я пришла в здание учебного отдела, где работал старший руководящий состав. Этих мужчин и женщин – в званиях лейтенантов, капитанов, инспекторов – мы, новобранцы, называли «белорубашечниками» – потому что рубашки у них были, ну… белыми. Как правило, мы старались не попадаться им на глаза и обходить этот корпус стороной, но в тот день мне предстояло принять решение, от которого зависела вся моя жизнь. Целых пятнадцать минут я стояла, вытянувшись по стойке смирно, пока наконец лейтенант не поднял взгляд от лежащего перед ним листка бумаги:

– Вольно, рекрут. Чего тебе? – нетерпеливо и недружелюбно спросил он, медленно поворачиваясь из стороны в сторону в своем кресле. Я опустила поднятую для приветствия руку и нервно прочистила горло.

– Сэр, мне нужно с кем-то поговорить. Мне только что предложили вступить в ряды спецагентов Секретной службы США.

Во время обучения в Академии я, никому не говоря, подала запрос в Секретную службу. Интерес к ней возник у меня после стажировки у конгрессвумен Нью-Йорка Кэролин МакКарти. Сотрудники ее аппарата посоветовали мне попробоваться после того, как я увидела женщину-агента в охране тогдашней первой леди Хиллари Клинтон, посетившей с визитом конгрессвумен. Они знали, что у меня есть диплом по политологии и международным отношениям, а за годы учебы в колледже я прошла обширное обучение за границей и говорила на четырех языках – греческом, испанском, итальянском и французском. Это было условное предложение работы – все зависело от того, пройду ли я суровую подготовку в Академии Секретной службы.

Хотелось бы мне сказать, что я была в восторге от этого предложения – но это не так. К тому времени я уже адаптировалась к своему новому образу жизни в полицейской Академии. Знала, чего ожидать и как это преодолеть. У меня появилось несколько замечательных друзей – по правде говоря, подобного чувства товарищества я никогда прежде не испытывала. Оказалось, что в подобных условиях, как нигде больше, формируются особенно тесные братско-дружеские связи.