Джулия Галеф - Мышление разведчика. Почему одни люди видят все как есть и принимают правильные решения, а другие — заблуждаются

Бетани Брукшир всегда заботилась о том, чтобы представлять правдивую картину окружающего мира. Но в разные годы жизни способность Бетани признавать свои ошибки — или даже замечать их — варьировалась в зависимости от того, какие люди окружали ее в это время.

В старших классах школы Бетани состояла в школьном драмкружке, где несовершенство считалось нормальной, ожидаемой частью процесса обучения. На этом фоне Бетани было относительно легко замечать недостатки в собственной игре и обсуждать их.

Когда она поступила в аспирантуру, ситуация изменилась. В научной среде, где человек человеку волк, ее коллеги хищно бросались бы на каждое признание ошибки. Брукшир заметила, что теперь, если в чем-то ошиблась, старается скрыть этот факт, и ей пришлось бороться с таким стремлением.

Через десять лет, когда она оставила науку ради журналистики, ситуация снова изменилась. Редактор, под началом которого работала Брукшир, искренне хвалил ее, когда она указывала на собственные ошибки, и большинство ее читателей — тоже. Замечать ошибки опять стало легче. Когда Брукшир после твита о гендерном перекосе в электронной почте опубликовала поправку, реакция аудитории была хвалебной. «Удивительное и потрясающее продолжение, — написал один комментатор. — Вдохновляет. Нужно больше подобных публикаций!»

На страницах этой книги я писала в основном о том, что вы как отдельный человек можете сделать, чтобы изменить свое мышление, исходя из неизменности окружающего мира, поскольку хотела, чтобы книга немедленно принесла вам пользу. Но в среднесрочной и долгосрочной перспективе, чтобы изменить свое мышление, полезнее всего поменять окружение. Мы, люди, — стайные животные, и нашу идентичность формируют (почти незаметно для нас) социальные круги, в которых мы вращаемся.

Допустим, вы сказали друзьям или коллегам, что, кажется, не на 100 % разделяете некоторые поголовно распространенные среди них политические взгляды. Как вы думаете, эти люди заинтересуются, что привело вас к такому выводу, или бросятся в атаку? Представьте себе, что у вас возникли разногласия с кем-то из вашего социального круга. Считаете ли вы возможным замолчать ненадолго и обдумать доводы оппонента, прежде чем ответить? Или знаете, что любое промедление с вашей стороны вызовет злорадную ухмылку у него на лице?

Вы можете стараться мыслить честно независимо от того, какие люди вас окружают. Но ваши друзья, коллеги и слушатели могут обеспечить вам попутный ветер, а могут — встречный.

Именно ради попутного ветра я присоединилась к движению эффективных альтруистов. Главные организации этого движения ведут веб-страницы под названием «Наши ошибки». Видные деятели движения публикуют в блогах посты под заголовками вроде «Три главных вопроса, по которым я переменил свое мнение» [236]. Самая строгая критика, которую мне доводилось видеть, исходила от одних эффективных альтруистов в адрес других за преувеличение достоинств эффективного альтруизма или интеллектуальную нечестность в его описании, предназначенном для широкой публики.

И участники движения по большей части приветствуют конструктивную критику. Мой друг Бен Кун опубликовал у себя в блоге пост под названием «Критика эффективного альтруизма» [237]. Он породил обширную дискуссию, в которой больше всего лайков получили комментарии от других эффективных альтруистов, все примерно в таком духе: «Очень точно подмечено, но, по-моему, вы с нами слишком бережно обошлись. Я бы на вашем месте указал(а) еще вот на что…»

В том же году, чуть раньше, Бен подал заявление на стажировку в организации GiveWell, одной из главных в движении эффективных альтруистов, но получил отказ. Прочитав критический пост Бена, GiveWell связалась с ним и предложила ему стажировку.

Эффективный альтруизм, как и любое другое человеческое сообщество, не идеален. Я могла бы прибавить к критическим замечаниям Бена свои. Но в целом, по моим наблюдениям, критический альтруизм честно старается вознаградить людей, помогающих сообществу яснее видеть действительность, а не тех, кто ходит строем или слепо хвалит свою команду. В других социальных группах, к которым мне довелось принадлежать, у меня в подсознании всегда сидел смутный страх, не позволяющий делать определенные выводы: «Ты не должна так думать, а то тебя возненавидят». Я ощущаю удивительную свободу, осознавая, что среди эффективных альтруистов я не получу штрафные баллы за несогласие с большинством при условии, что честно стараюсь улучшить положение вещей.