Ричард Тейлор - Разум убийцы. Как работает мозг тех, кто совершает преступления

Вердикт: умышленное убийство и пожизненное заключение.

Если оставить провокацию в стороне, можно ли вообще говорить об ограниченной вменяемости в случаях, когда мужчина убивает женщину в конце отношений?

Сложные проблемы, связанные с так называемыми депрессивными убийствами, можно проиллюстрировать на примере случая, произошедшего в конце 1990-х годов. Жену врача сводила с ума скупость ее мужа. Она попросила новый холодильник, а он, вместо того чтобы поехать в магазин, предложил ей старый агрегат из патологоанатомической лаборатории, где хранили образцы. Несмотря на то что у него на счету было более 800 тысяч фунтов стерлингов (более 83 миллионов рублей), он настаивал на том, чтобы его близкие отмечали день рождения в «Макдоналдсе», и заставлял гостей самих платить за свою еду! Не в силах больше этого выносить, жена наняла адвоката и подала на развод.

Однако врач не мог смириться с тем, что брак распался, и неоднократно умолял ее передумать. Он начал много пить и сам себе назначил транквилизаторы. Его коллеги говорили, что он выглядел изможденным и несчастным. Однажды утром мужчина был дома, когда вернулась его жена, отвозившая детей в школу. Пока она пила кофе на террасе, он прошел мимо нее с молотком, намереваясь разрушить бетонную дорожку в саду, но потом ударил им жену, когда та отпустила нелестный комментарий.

Судебно-медицинская экспертиза показала, что он ударил ее молотком как минимум семь раз и что многие удары были нанесены уже после того, как она упала на землю. Затем врач завернул истекающую кровью жену в мусорный мешок и простыню, утащил ее в спальню на втором этаже и, прекрасно зная, что она еще жива, выбросил из окна. От удара о землю она сломала позвоночник и умерла. Это пример изменения места преступления в попытке направить полицейское расследование по ложному следу. Такие случаи редки, и на них приходится примерно 1 % убийств [35].

Через несколько часов врач вызвал скорую помощь и полицию. Сначала он сказал полицейским, что был в гараже, когда его жена выпала из окна спальни, но затем признался со словами: «Я не смогу жить с таким стыдом».

Вам может показаться, что уважаемый профессионал, внезапно убивший жену в момент всепоглощающей ярости и ранее не проявлявший жестокости, явно является психическим нездоровым. Конечно, даже без суда лондонский старший окружной судья в Центральном уголовном суде, слушающий судебные процессы по уголовным преступлениям, подтвердил, что обвинение приняло психиатрические заключения о том, что врач-убийца страдал тяжелой депрессией, вызванной желанием жены развестись и забрать обоих детей. Заболевание значительно сказалось на его состоянии. Сторона защиты успешно доказала его невменяемость на момент преступления, чтобы его признали виновным не в умышленном, а в непреднамеренном убийстве и не приговорили к пожизненному заключению. Услышав, что он может выйти на свободу всего через два с половиной года, мать жертвы сказала: «Неужели жизнь моей дочери стоит так мало?»

Сегодня, чтобы человека признали невменяемым на момент убийства, необходимо доказать, что диагностированное заболевание существенно ухудшало его умственные способности, например возможность рационально принимать решения, а также объясняло причину совершения преступления. Иными словами, хотя депрессия может объяснить уныние и пессимистический взгляд на будущее, мешающий рациональному мышлению, она также должна пролить свет на то, почему человек вдруг схватился за молоток. Я не уверен, что сегодня это дело закрыли бы так быстро. Была ли это реакция человека в депрессии, который не мог смириться с распадом семьи? Или же этот богатый скупец проявил жестокость и набросился на жену, чувствуя, что он теряет контроль над семьей и своим имуществом? Альтернативная интерпретация добавила бы к приговору еще лет 10. Если бы он был ковровщиком и бывшим рядовым, а не уважаемым врачом и бывшим солдатом Территориальной армии Великобритании [47], был бы приговор аналогичным? Такие мысли закрадываются мне в голову каждый раз, когда я вспоминаю этот случай.

Преступник, безусловно, находился в состоянии сильного душевного волнения, что я всегда признавал, но вопрос о вменяемости был и остается скорее философским, чем медицинским. Иногда этические и оценочные суждения медикализируются, чтобы сделать их более приемлемыми, и именно суд должен сделать вывод об уменьшении ответственности подсудимого. Если учесть, что сегодня закон стал строже, какое решение вынесли бы присяжные по этому делу сейчас?