Джастин А Франк - Трамп на кушетке. Что на самом деле в голове у президента

В некоторых отношениях соперничество Дональда с отцом продолжается до сих пор – к примеру, тратя время и энергию, на то, чтобы каждое утро приводить в порядок свои знаменитые, вызывающе окрашенные и тщательно причесанные волосы. Хотя Фред Трамп тоже прибегал к окраске волос, фотографии свидетельствуют о том, что он не старался замаскировать залысины. Дональд же «испытывал чудовищный страх перед облысением», по словам бывшего сотрудника его казино и биографа Джона О’Доннелла. «Однажды он сказал (другому сотруднику казино, Марку Илессу), что считает лысину признаком слабости… и предупредил его: “Худшее, что может случиться с мужчиной – это облысение. Никогда не позволяй себе облысеть”». Трамп пытается каждым взмахом расчески доказать миру, что он сильнее отца. Это иллюзия, от которой он не в силах отказаться.

В последние годы Фреда Дональд наблюдал, как его отец становится жертвой беспощадного времени и болезнь Альцгеймера усиливает его недееспособность. Трамп, несомненно, ощущал утрату соперничества вместе с утратой отца. День похорон Фреда «пожалуй, был тяжелейшим днем в моей жизни», – сказал он Кранишу и Фишеру и добавил: «Я ощущал одиночество и ответственность, потому что был очень близок с моим отцом». Он начал смотреть на себя по-иному, не просто как на нового семейного патриарха или строителя, но как на человека, который может изменить мир… Годы спустя Трамп скажет, что смерть отца дала ему “внутренний толчок” к решению о будущем участии в президентской кампании».

Если потеря отца подтолкнула Трампа к величайшему соперничеству в его жизни, она также пробудила в нем давнюю потребность в отцовской фигуре. Лишенный родительского участия в детстве, Трамп по-прежнему нуждается в отце, и это подсознательно проявляется в его тяготении к Стиву Бэннону, Майклу Коэну и даже к гораздо более молодому, но чрезвычайно уверенному в себе президенту Франции Эммануэлю Макрону. Не в состоянии открыто выразить эту потребность Трамп ведет себя как претенциозный, а иногда и душевный человек, который смахивает чешуйку перхоти с пиджака Макрона. Такие показные действия свойственны компенсаторному нарциссизму, с драматизмом продемонстрированному на общенациональном съезде республиканской партии, когда его выходу на сцену предшествовала огромная тень, возникшая из тумана.

Томление по отцовской фигуре также проявляется в его патологических поисках авторитета в лице разных лидеров, которые его привлекают: Родриго Дутерте, Реджеп Тайип Эрдоган, Си Цзиньпин и особенно Владимир Путин. К сожалению, ни одна из этих отцовских фигур не может стимулировать конкурентную реакцию у Трампа. Поиск авторитетного мужского персонажа, который сможет ценить его и восхищаться им, напоминая упущенную динамику отношений между отцом и сыном, привел его к зачарованности лестью Макрона и кооперации с конкурентами. Как мы убедимся в следующих главах, ранняя патология Трампа, сложившаяся в годы его становления, породила ряд проявлений, представляющих особый интерес для любого геополитического соперника, изучающего его уровень готовности к сотрудничеству на основе его психологического профиля.

Годы спустя Трамп скажет, что смерть отца дала ему “внутренний толчок” к решению о будущем участии в президентской кампании».

Всем известно, что президент Трамп лжет. Его команде юристов в начале 2018 года пришлось совершить сложные маневры, чтобы он избежал обязанности свидетельствовать под присягой; они опасались, что любая ситуация, где он будет вынужден уточнять свои расплывчатые рассуждения, образует «ловушку лжесвидетельства». Сам Трамп давно не отрицает вранья, на котором основаны его прежние карьерные достижения. Краниш и Фишер сообщают, что его первый крупный успех – сделка с «Пенн-Централ» по выкупу отеля «Коммодор» – состоялся только благодаря «трюку, вводившему в заблуждение, которым он впоследствии хвастался». Трамп представил городским чиновникам «то, что выглядело как соглашение с продавцами», чтобы совершить сделку, которая, судя по документам, была уже закрыта. Как пишет сам Трамп в «Искусстве сделки», его партнеры по первому проекту казино в Атлантик-Сити вошли в дело после того, как он обустроил живописную стройплощадку, которая должна была «убедить их, что мое казино уже практически готово», хотя «на самом деле я продвинулся вовсе не так далеко». Он назвал эту уловку «подтверждением впечатления, в которое они были готовы поверить». Краниш и Фишер рассказывают, что во время своих банкротств несколько лет спустя «Трамп цеплялся за имидж миллиардера. “Это нелепо, – говорил он в ответ на предположения, что у него не хватит наличных денег для расчетов с подрядчиками, построившими «Трамп Тадж-Махал». – У меня масса денег”. Однако за кулисами он лихорадочно договаривался со своими банкирами».